— Первая — женщина, дирхдаарка, около пятидесяти лет, не волшебница, — диктовал он сидящему рядом на корточках алаю с блокнотом. — Второй — псевдоалай, возраст… определить трудно. Его тело сохранилось значительно лучше.
— Тут у нас два трупа, — обводя широким жестом зловонный угол, пояснил Нееран. — Сработала ловушка. Они были заперты в подвале, дверь зачарована, засовы спеклись со скобами. Попытались взломать — и всё… Мы полагаем, что с уходом Райса в доме активизировался ряд магических ловушек. Одна из них была и на этой двери.
— Печально. Кто они, пока не узнали?
— Нет. Но мы уже послали к ан Темиарам за списком подходящих кандидатур.
— Портал был здесь? — Анар указал на непонятно зачем устроенный в подвале огромный камин.
— Мы думаем — да. Но это только предположение, следов практически никаких.
Около камина (откуда, кстати, почему-то умопомрачительно пахло свежезажаренной курицей) теснилось сразу трое спорящих вполголоса ан Меаноров. В алом сиянии волшебного огня их белые волосы и одежда приобрели нежно-розовый оттенок.
— Что-то не помню я за харнианцами такой мощи! — воскликнул один из них, отвечая, видимо, на заданный ранее вопрос.
— Аналогично, только я заменил бы слово «мощь» на «мастерство», — ухмыльнулся другой, с опалёнными концами волос. — Но факт остаётся фактом: портал был открыт, а теперь от него не осталось и следа!
— Можно определить, куда он вёл? — спросила Алу.
— Нет, — не оборачиваясь, покачал головой первый ан Меанор, даже не разобравшись, кто к нему обращается. — Это ж харнианская магия, в ней целая стая клыковских драконов не разберётся. Нечего тут распутывать, все «нитки» сожжены!
— Нееран, — обернулся третий, до этого молчавший кот, — там пятно на потолке, это кровь. Так вот, жрец говорит, что она, кровь эта, алайская и, — он округлил глаза, — детская.
Аниаллу ещё не окончательно исчерпала список проклятий в адрес проворонивших Райса магов, как в дверях комнаты, в которую кошки перебрались из подвала, показалась Кеара, мрачная и решительная. Хмурым взором она окинула помещение, едва заметным кивком отмечая присутствие знакомых алаев. Аниаллу неосознанно напряглась — она ждала, что за сестрой Верховного жреца войдёт он сам, но Кеан не появился. «Хоть что-то хорошее», — подумала Аниаллу, для равновесия отставляя ногу подальше в сторону: она сидела на стопке книг; Анар справа от неё примостился на стуле, устойчивостью этой кипе явно уступающем. Опираясь локтем о крышку стола, он сосредоточенно рисовал на покрывавшей её пыли тщедушного человечка, орущего в костре. Брай с не меньшей серьёзностью наблюдал за этим процессом, поэтому из всей троицы Кеару заметила одна Алу, и между кошками тут же завязался мысленный разговор.
— Помимо просьбы танайских жрецов и желания моего брата эту просьбу удовлетворить, были и иные причины оставить Райса в Бриаэлларе — причины, берущие начало в его прошлом, — вслух отрезала матриарх ан Темиар, и её наконец-то увидели остальные. Брай побледнел и втянул голову в плечи. Анар почтительно кивнул.
— Быть может, ты с нами поделишься? — предложила Аниаллу.
— Хорошо. Мы и раньше не делали из этого большого секрета, — отозвалась Кеара, сметая пыль с кожаного кресла и присаживаясь напротив сианай. — Райс или тот, кого мы знаем под этим именем, был одной из… жертв Израйта Огнепоклонника.
Анар с изумлением уставился на Брая, но тот только пожал плечами, мол, ты не спрашивал.
— В конце войны Огня его нашли в лаборатории Израйта, в потайной комнате, запертой на магический замок поразившей нас сложности, — продолжала Кеара; она говорила вкрадчиво, чуть прикрыв глаза. — Он, едва дышащий, лежал на платформе из прозрачного, ярко светящегося красного камня. Это сияние пронизывало всё его тело, и оно само казалось алым, как пальцы на фоне огня… — Она тряхнула головой — что-то нехорошее творилось с ней от этих воспоминаний — и заговорила уже своим обычным тоном:
— Привести его в себя не удалось. Также мы не сумели узнать, что делал с ним Огнепоклонник, но, по всем признакам. Райс остался человеком. Израйт к тому времени был уже заточён в камень, и расспросить его не представлялось возможным. Мы забрали Райса в Бриаэллар.
— Выходит, мы же его и спасли! — воскликнул Анар.
— Да что там говорить! Собака он неблагодарная, — неожиданно грустно отозвалась Аниаллу. — Среди людей такие… индивиды — не редкость. Они не прощают свидетелей своей слабости, даже если те помогли им её преодолеть.
— Это сколько же ему лет! — в свою очередь поразилась Калиша ан Меанор. — Я думала такие… идеи свойственны незрелому уму, а тут…
— Ум может оставаться незрелым целую вечность, — философски откликнулась Кеара, — но Райс действительно сравнительно молод. Пробудившись как раз во время празднования победы в войне Огня, он прожил тридцать четыре года, а потом уснул и спал своим странным сном, пока девять лет назад внезапно не пробудился снова. Чем были вызваны и его повторное засыпание, и новое пробуждение — не ясно. Сам он ничего рассказать не смог — не помнил ни как попал в подопытные мыши к Израйту, ни что тот с ним делал. Это было правдой. Селорн не допустил бы, чтобы Райс солгал.
— Теперь понятно, за что он так нашу милую семейку ненавидит! — мысленно обратилась к мужу Аниаллу.
— Брай, ты же был учеником Израйта, неужели ты ничего не знал про Райса? — спросил Анар у харнианца.
— Не знал, — ответил тот. — Израйт прятал его от меня. Не доверял, наверное, хотя — правильно делал, — совсем невесело усмехнулся он.
— Райса взяла на воспитание одна человеческая семья, мы дали ему денег, обещали помочь, если он будет в чём-то нуждаться. Но он не только не испытывал благодарности, а продолжал смотреть на нас, как на врагов, и мы оставили его в покое. Райса считали жертвой злобного мага. Жалели, разумеется, поэтому терпели. И надеялись на мудрость танайских жрецов (я уже говорила Алу об этом) — они уверяли, что Райс ещё может отказаться от своих заблуждений и тогда не только обретёт в Бриаэлларе покой и счастье, но и окажется необыкновенно полезен городу и нашему народу, — пояснила она для Анара, Брая и Калиши.
— Мне слабо верится, что он хоть от чего-то может быть счастлив. Даже если бы его дело победило, и Райс и иже с ним захватили бы… какой-нибудь мир — у Аниаллу язык не повернулся сказать «Энхиарг», — тот просто погиб бы, именно сгнил изнутри, как они любят говорить про нас.
— Мы жаждем творить и жить, наслаждаясь тем, что уже сотворено, мы ждём чуда и сами творим чудеса! — пафосно заявил вислоусый папаша Калиши — прохаживаясь по столу, он сушил вылизанную дочерью шерсть.
— А для нового чуда всегда найдётся место в мире… если оно действительно чудо! — подхватила Аниаллу. — А Райс делает посредственные вещи, высказывает посредственные идеи и удивляется, что они не популярны! Почему бы это? Да уж конечно, только потому, что наш «слащавый бред» уже забил всем головы под завязку и ни для чего, даже для самого «правильного», места не осталось. Значит, — шлёпнула она себя по бедру, — значит, надо освободить местечко, а как — это уже не важно. Если не получится вычистить из ушей залепившую их алайскую ложь — так можно и уши отрезать. А если и это не поможет — то и головы!.. — воскликнула Аниаллу и замолчала, смущённо опустив глаза. Она не собиралась говорить всё это так громко, хотя и чувствовала свою правоту.
— Я думала — Элеа у нас проповедница… — протянула Кеара.
— Мне просто подумать страшно, что она в его руках. Такие способны на всё, — с болью проговорила Аниаллу. — Они и ребёнка не пожалеют, если он покажется им носителем противной им идеи, а Делия как раз не стесняется когда надо и не надо восторгаться всем нашим, алайским. Уж она молчать не станет, вон что выкинула — и карга клыкастого не побоялась!.. И куда же этот проклятый Райс мог сбежать?
— Сейчас — не знаю. Но потом, быть может, двинется освобождать Израйта, иначе для чего он так понадобился харнианцам? — весьма логично предположила Кеара. — Это должно быть как-то связано.
— Тогда что же мы здесь сидим? — возмутилась Алу, её хвост вилял от возбуждения, поднимая
