– Что вы говорите! – Я поражён. – По горным лыжам?
– А вы думали, по стоклеточным шашкам?
– Честно говоря, так и думал, – доверительно признаюсь я. Дело в том, что сегодня я стал случайным свидетелем вашего спуска и решил, что инструктор выпустил вас из «лягушатника» по недосмотру: вы с такой силой врезались в опору канатной дороги, что могли снести это хрупкое сооружение. Так что вам лично временное закрытие трасс только сохранит здоровье.
Барбос раскрывает пасть, чтобы дать мне достойную отповедь (на самом деле никуда он не врезался, это я выдумал), но я уже его не вижу и не слышу.
– Прошу вас, пожалуйста.
– Вы утверждаете, – с достоинством начинает холеный и подтянутый эл лет сорока, с изящно завитой шевелюрой а-ля баран, – что в лавинах виноваты сами жертвы. По-моему, такая позиция удобна перестраховщикам, которые хотят снять с себя всякую ответственность. Никто ведь не возлагает на людей вину за ураган или землетрясение.
Одобрительный гул, слушателям нравится, когда лектора берут за жабры. Этого эла я знаю, Петухов Кирилл Иваныч, он главный инженер крупного автосервиса «Жигули» и раза два в году гастролирует в Кушколе. Он большой, очень нужный человек и принимается по высшему разряду: номер «люкс», подъём по канатке вне очереди, персональный столик в ресторане и прочее. Вокруг него вертятся две-три девицы, несколько прихвостней, пьющих за его счёт и обыгрывающих его в преферанс, ему лично желает приятного аппетита Гулиев, и меня бесит, что я не имею права как следует выдать ему за «перестраховщиков»: Хуссейну давно пора менять в машине кузов, да и Наде эта скотина пригодится, её «жигуленку» тоже нужно подлечить суставы. Увы, во многих из нас сидит конформист… Однако пришло время вытаскивать на божий свет заначку.
– Анна Федоровна, прошу вас, – говорю я, – подготовьте слайды тридцатый и тридцать первый.
Мама хлопочет у аппарата, а я тактично объясняю уважаемому Кириллу Иванычу, что аналогия в данном случае несостоятельна, ибо от урагана и землетрясения лавина отличается одной уникальной особенностью: она – единственное стихийное бедствие, которое человек может вызвать по своей воле. Если лавину не провоцировать и своевременно уходить из опасного района, когда она может обрушиться самопроизвольно, – никаких жертв не будет, как не будет их на минном поле, если по нему не гулять. Так, на Тянь-Шане, к примеру, недавно сошли четыре сверхмощные лавины общим объёмом в десять миллионов кубометров, но люди заблаговременно получили прогноз лавинной службы, и жертв не было. К сожалению, беспристрастная статистика доказывает, что чаще всего трагические ситуации создают сами люди – по неведению или прямой небрежности.
Мама делает знак – слайды готовы.
– Обратите внимание, Кирилл Иваныч, на этот склон, – комментирую я. – Группа туристов из двенадцати человек, среди которых, кстати, были два перворазрядника, пренебрегла запретом и отправилась самостоятельно изучать наветренные склоны Актау. Одному из них чрезвычайно повезло: у него слетела лыжа, и он вынужден был на минутку остановиться. Остальные вышли на склон, покрытый превосходным целинным снегом, меньше всего на свете думая о том, что они подрезают лавину. Чаще всего лавина обрушивается уже под первым, вторым или третьим – по какому-то капризу обычно под третьим, – но на сей раз она заманила всех. Подсчитайте, на склоне одиннадцать фигурок, слайд снят отставшим туристом, который надел лыжу и собирался было догонять товарищей. Смотрите внимательно: перед вами – одиннадцать смертников!.. Тридцать первый, Анна Федоровна… Итак, собрался было догонять, но – прирос к месту, потому что в несколько мгновений склон превратился в бушующий ад: лавина обрушилась. Вот так выглядела эта братская могила, когда через пятнадцать минут прибыли спасатели. Скольких откопали, Хуссейн?
– Двоих, – откликнулся Хуссейн. – Ты же сам был, чего спрашиваешь.
– Анна Федоровна, слайд тридцать восьмой… Благодарю вас. Это произошло в тот же день, только часом позже. Группа туристов из восьми человек, освободившись от опеки, – ведь спасатели и инструкторы по тревоге поспешили к месту катастрофы, – свернула с указанных трасс и в поисках острых ощущений забрела на этот склон: пологий и, казалось бы, совершенно безобидный, правда? Не верьте своим глазам, это лавина из свежевыпавшего снега, о котором великий австрийский лавинщик Матиас Здарский сказал: «Невинный на вид белый снег – это не волк в овечьей шкуре, а тигр в шкуре ягненка». На сей раз аппетит у лавины был похуже, она допустила на себя лишь троих – остальные лишь беспомощно смотрели, как белое облако подхватило их друзей и швырнуло со склона в пропасть… В тот день погибли двенадцать человек. Как по-вашему, Кирилл Иваныч, виновны ли лавинщики в их гибели?
Петухов важно и снисходительно кивает. Может быть, он не очень меня и слушал, но доволен тем, что его знают и отличают, и что в зале перешептываются: сообщают, небось, друг другу, какое он влиятельное лицо.
– Вы меня убедили. – Он встаёт, давая возможность вновь полюбоваться своей бараньей прической. – Спасибо. А более массовые случаи гибели от лавины бывали?
От этого вопроса я ухожу – делаю вид, что не расслышал. Я далеко не всегда согласен с тем, как у нас освещаются стихийные бедствия, но одно решительно одобряю: не стоит щекотать нервы читателя или телезрителя уж слишком страшными картинами, это как раз та информация, которая вряд ли делает человека лучше или умнее: скорее, она сделает из него неврастеника. Есть вещи, выдержать которые под силу профессионально подготовленному специалисту, и незачем создавать из них нездоровые сенсации.
Тянет руку один из длинноволосых охламонов, но мне надоело отбиваться от остроумных вопросов, и я его не замечаю. А вот этот турист – другое дело.
– Пожалуйста, прошу вас.
– Допустим, произошло худшее, и лыжник попал в лавину, – говорит пожилой толстяк, обтянутый, как смирительной рубашкой, линялым тренировочным костюмом. – Что должен и, главное, что он может делать в такой ситуации? Совершенно ли она безнадёжна?
Я почтительно киваю в знак понимания – это тот самый академик, который тащил
