праздный: мы же слышали, как обратилась к нему Лидия, спускаясь по лестнице, а раз мы слышали, то и соседка тоже. Молоко, чай и свежевыпеченный хлеб — отличный завтрак получился у Рикардо Рейса, правда, масла нет и компота, но, может быть, это и лишнее, а булочки так замечательно хрустят, что если бы королеве Марии-Антуанетте подавали в свое время такие, не пришлось бы ей пробавляться бриошами. Не хватает теперь только газеты, но и за нею дело не станет. Слышит Рикардо Рейс, как с улицы доносится крик разносчика: «Секуло»! «Нотисиас»! — и тотчас распахивает окно, и летит по воздуху газета, сложенная, как письмецо-закрытка, еще влажная от типографской краски — в такую погоду не успела она высохнуть — липнущей к пальцам, оставляющей на ней жирный, черный, словно графитовый след, и теперь каждое утро будет этот почтовой голубь стучать клювом в стекло, покуда не впустят, если же окно откроется не сразу, как чаще всего и бывает, газета, взвившись в воздух, прокрутится диском, ударит в стекло и вернется к разносчику, и тогда Рикардо Рейс появится в окне, откроет его настежь, получит прямо в руки крылатого вестника с ворохом вестей обо всем, что творится на белом свете, и, перегнувшись вниз, скажет: Спасибо, сеньор Мануэл, а тот ответит: До завтра, сеньор доктор, но все это будет потом, пока они еще только договариваются: проще всего заплатить за месяц вперед, как водится у серьезных клиентов, зачем вам каждое утро время терять, по карманам шарить в поисках трех медных монеток незначительного достоинства.
А теперь — ждать. Читать газеты, благо в первый день пришли и вечерние тоже, просматривать, править, обдумывать оды, вновь бродить по лабиринту вместе с богом, глядеть из окна на небо, слышать, как на лестнице беседуют соседка снизу и соседка сверху, с третьего, убеждаться, что никуда от их пронзительных голосов не денешься, не спрячешься, задремывать, спать и просыпаться, выходить только, чтобы торопливо пообедать где-нибудь неподалеку, в забегаловке на Кальярис, и снова взяться за читанные-перечитанные газеты, за простывшие оды, пройти перед зеркалом, вернуться назад, чтобы убедиться — все же кто-то прошел мимо него, мелькнул в нем, решить, что тишина в доме — невыносима, надо ее хоть музыкой разбавить, в ближайшие же дни купить приемник, и, дабы узнать, какой же именно следует приобрести, просматривать рекламные объявления — Бельмонт, Филипс, RCA, Стюарт-Уорнер — и даже что-то записывать, не понимая мудреных технических характеристик, и — о, бедный холостой мужчина! — поразиться новейшей французской методике Exuber, благодаря которой в срок от трех до пяти недель можно обрести безупречный бюст, совершенствование коего пойдет по любому из трех желательных направлений — увеличение, укрепление, уменьшение — а за успех ручается мадам Элен Дюруа, обитающая, ясное дело, на рю де Миромениль, в Париже, где ослепительные дамы с помощью вышеуказанного чудодейственного средства только и делают, что увеличивают, укрепляют, уменьшают — последовательно или одновременно — свой бюст. Рикардо Рейс, изучив и другие рекламы — укрепляющее средство «Банакан», автомобиль «Джоветт», зубной эликсир «Паржиль», мыло «Серебряная ночь», машины «Мерседес-Бласко», настоятельно рекомендуемые «Письма португальской монахини», книги Бласко-Ибаньеса, зубные щетки «Тек», болеутоляющее «Верамон», а вот и краска для волос «Невеста» и «Дезодороль» для устранения запаха пота — покорно вернулся к уже прочитанным новостям: скончался композитор Александр Глазунов, автор оперы «Стенька Разин», глава государства почтил своим присутствием церемонию торжественного открытия столовой в Национальном Фонде «Радость труда», правительство Германии заявило, что не намерено выводить свои войска из Рейнской области, череда стихийных бедствий в Рибатежо, в Бразилии объявлено военное положение и произведены сотни арестов, Гитлер сказал: Либо мы станем хозяевами своей судьбы, либо погибнем, воинские части направлены в провинцию Бадахос, где тысячи крестьян захватили помещичьи усадьбы, на заседании Палаты Общин некоторые ораторы призывали предоставить рейху равные права, новые подробности по делу Уседы, начались съемки кинокартины «Майская революция», повествующей о том, как некий эмигрант возвращается в Португалию, чтобы устроить здесь революцию — да не ту, другую! — но под влиянием дочери хозяйки пансиона, в котором живет под чужим именем, проникается идеями национального возрождения, и эту заметку Рикардо Рейс прочел раз, второй и третий, силясь освободиться от какого-то смутного эха, гудевшего в самой глубине памяти: Что-то мне это напоминает, но так и не сумел, и лишь когда приступил к чтению статейки о всеобщей забастовке в Корунье, отдаленный гул приблизился и стал отчетлив: да нет, это вовсе не давнее воспоминание, это же «Заговор», эта книжонка, эта Марилия, эта история о приобщении к национализму и его. идеалам, которые, судя по представленным нам доказательствам, находят активных пропагандистов в лице женщин и дают плоды столь обильные, что вот уже и литература вкупе с кинематографом взялись воспевать этих ангелов чистоты и самоотречения, отыскивающих и наставляющих на путь истинный заблудшие мужские души, и ни одна не в силах им противиться, стоит лишь взяться за них и обратить к ним взор, подернутый чистейшей влагой непролитых слез, и не надо присылать повестки, проводить таинственные допросы наподобие младшего следователя или бдительно присутствовать при них не в пример Виктору. Бесчисленны и разнообразны женские уловки, многократно превосходят они вышеупомянутые приемы — мы разумеем увеличение, укрепление, уменьшение — хотя, строго говоря, к ним же и сводятся как в буквальном смысле, так и во всех вторых и третьих смыслах, включающих вольный полет чересчур пылкого воображения со всеми его метафорическими издержками. Святые женщины, ниспосланные нам во спасение, исполненные милосердия, где бы ни обретались вы — в монастырской обители или в доме терпимости, во дворцах или в лачугах — кем бы ни были вы — дочкой сенатора или хозяйки пансиона, скажите, какие телепатические сигналы шлете вы друг другу, что при всем отличии черт и условий — безмерном, на наш земной и приземленный взгляд, — добиваетесь таких согласованных действий по спасению заблудшего и погибшего мужчины, который вопреки расхожему мнению всегда ждет доброго совета, и вы ему даете этот совет, а иногда, как высшей награды, удостаиваете его своей чистой дружбой или одариваете любовью, отдавая ему трепещущее тело и другие прелести законного брака. Оттого и не угасает в душе мужчины надежда на счастье, которое снидет к нему в сиянии ангельских крыл с горних высот, и признаемся сразу, что все это — суть откровения просвещенного марианита, Марилия же или дочка хозяйки пансиона — суть земные воплощения Пречистой Девы, милосердно врачующие раны телесные и душевные, творящие чудеса, к коим можно отнести возвращение здоровья или обращение в истинную политическую веру, и огромный шаг вперед сделает человечество, когда у руля его станут подобного рода женщины. Рикардо Рейс невесело улыбался, мысленно произнося все эти непочтительные рацеи, а зрелище улыбающегося наедине с самим собой человека удовольствия не доставляет, и еще хуже, если он улыбается своему отражению в зеркале, так что перед началом этих улыбок следует озаботиться тем, чтобы дверь между ним и всем остальным миром была плотно закрыта. Тогда он подумал: А Марсенда, какой женщиной станет Марсенда? — и вопрос этот взялся неведомо откуда, без всякой связи с последующим или предыдущим, просто так, как плод праздного умствования того, кому делать нечего — поглядим сначала, хватит ли у нее храбрости прийти в этот дом да объявить — пусть против воли или не находя для этого должных слов — зачем она пришла, зачем и для чего она пришла в это уединенное и затворенное место, подобное огромной паутине, в центре которой сидит наготове раненый тарантул. Сегодня истекает никем не установленный срок. Рикардо Рейс смотрит на часы, самое начало пятого, облаков на небе почти нет, а те, какие есть, проплывают высоко, и если Марсенда не придет, нелегко ей будет придумать извинение и объяснение: Я очень хотела к вам прийти, но начался ливень, и как бы я могла выйти из отеля, даже при том, что отца не было рядом, он, очевидно, у этой своей возлюбленной, не хватало только, чтобы управляющий, раз уж у нас сложились такие отношения, спросил:
