– Откуда? – поинтересовался Паша.
– Наши предания говорят. Это оружие применили давно, очень давно, когда подземный мир расколол мир поднебесный. Демоны применили это оружие. Они уничтожили все, и все забыли, кто они есть. Это было оружие сверх огня. Но было еще простое огненное оружие. После этой войны здесь, на земле, высшими силами был наложен запрет на создание такого оружия. Сейчас можно биться только железом. Огненным оружием владели демоны. Даже самые сильные маги не владели этим оружием. Значит, вашим миром правят демоны?
– Нет. Нашим миром правят люди. Хотя кто его знает? Порой мне казалось, что к власти приходят люди, одержимые демонами, а применить такое оружие можно, просто нажав на кнопку вот этим, – Паша покрутил грязным указательным пальцем перед лицом Сильгура. – Если бы у тебя было такое оружие, чтобы ты сделал с ним?
– Спалил бы всех мауронгов! – не задумываясь, ответил вождь арануков. – А еще какое оружие есть у вас?
– Всякое, – уклончиво ответил Паша.
– И все же? – допытывался Сильгур.
– У нас есть оружие, позволяющее слабому маленькому человеку уничтожить на большом расстоянии гораздо более сильного, убить его, разорвать в клочья, – спокойно глядя на Сильгура, произнес Паша, видя, как широко раскрываются его глаза. – У нас ушли в далекое прошлое битвы, где победа доставалась более сильному и ловкому. В нашем мире даже маленький мальчик может за короткое время уложить сотню крепких солдат.
– Если это правда, то это неправильно! Должен побеждать сильный! – прорычал Сильгур, потрясая кулаком. – Ваш мир неправильный. А если он неправильный, тогда зачем же вы пришли сюда из того мира? Зачем вы открыли ворота?
– Спроси меня о чем-нибудь другом, – усмехнувшись, ответил Паша. – На этот вопрос у меня нет ответа. Пошли быстрее. Холодно, сыро. Надо костер развести.
Полет вниз продолжался недолго. Снова короткая вспышка перед глазами. Танаис глаза открыла. Лес густой вокруг стоит. Мох на стволах. Под ветвями сумрак. Танаис жадно вдохнула прохладный воздух. Осмотрелась. Никого нет рядом. Тигра нет, и птичка не летает. Тишина такая, что на уши давит. Куда идти?
Она медленно пошла в полной тишине, не слыша собственных шагов. Ни шороха, ни крика лесной птицы. Только обволакивающая тишина. Танаис пошла быстрее.
Лес становился гуще. Колючие густые лапы елей цепляли Танаис за плечи, не желая отпускать ее из своих объятий. Она остановилась в нерешительности, прислушиваясь к лесной тишине. Потоптавшись на месте, решила пойти немного левее, туда, где ей показалось, лес менее густой. Но пройдя немного, она уткнулась в густой бурелом поваленных стволов, сухих веток, вывороченных корней, враждебно торчавших в разные стороны. Здесь пути не было. Танаис свернула вправо, надеясь обойти бурелом, но после нескольких десятков шагов путь ей преградила гряда острых скал.
Оставался один путь – еще правее, вдоль каменной гряды. Цепкие ветви деревьев вновь захлестали по лицу. Но Танаис ускоряла шаг.
Лес неожиданно закончился. Танаис вышла на открытое ровное пространство. До далекого взгорья, покрытого черными лесами, перед ней расстилалось болото с редкими уродливыми деревцами да кочками над мутно-ржавой водой. Вода изредка пускала пузыри. Зрелище было неприветливо-унылое.
Иного пути нет. Только через болото идти. Танаис на кочку ступила. Та вниз под воду пошла. Танаис на другую перескочила, чувствуя под ногами неприятную зыбкость. Останавливаться нельзя. Чуть задержишься, и кочка в вязкую жижу уйдет. Не успеешь оттолкнуться тогда.
Танаис приноровилась и ловко с кочки на кочку перескакивает. Эх, раз, еще раз. Песня припомнилась ей, что она в будущем слышала. «Вдоль дороги лес густой с бабами-ягами, – вспоминались слова. – А в конце дороги той…» Стоп. Нет дальше кочек. Поле ровное дальше зеленеет. Ярко так зеленеет, ласково. Трясина это!
Что делать-то? Останавливаться нельзя, а вперед очень опасно идти. Выбора нет. Только вперед. Но как? Ступишь и провалишься тут же. Ползком надо!
Танаис упала на живот, словно кисель ощутив под собой. Поползла по-змеиному. Вроде держит трясина-то. Хлюпает, чавкает, но не проваливается. Долго ползла Танаис, пока под руками твердь не почувствовала. Приподнялась. Осмотрелась. Островок вроде как небольшой. Шагов десять в длину. А дальше опять трясина. Ничего. Проползем. Отдохнем немного только. Что там такое? Вроде шевелится кто-то в трясине справа шагах в двадцати. Точно, шевелится. Голос подал.
– Помоги! – послышался жалобный вопль.
Танаис пригляделась. В трясине старичок барахтается. Сам в болото по пояс ушел. Борода длинная, мокрая. Руками отчаянно за болотную траву цепляется. Куда там. Не пускает болото. Только глубже старичка засасывает.
– Помоги! – снова завопил старичок. В глазах мольба и страх. Как он попал сюда? Тоже по пути пошел и в трясину попал?
Шагнула было Танаис в сторону тонущего и остановилась.
– Что ты стоишь? Тону ведь! – резанул по ушам отчаянный вопль.
Танаис осталась стоять на месте. Старичок по грудь опустился в трясину. Затрепыхался отчаянно.
Танаис с места не тронулась.
– Помоги, – прохрипел старичок.
– Нет, – Танаис шагнула назад. В глазах старичка ужас застыл:
