Александр.
– На север? Зачем? – спросил Сильгур.
– Зачем? – повторил Паша.
– Я буду рассказывать. Вы будете слушать, – Александр обвел пристальным взглядом своих собеседников. – И не перебивать.
Темнота пещеры накрыла корабль. Слабый свет забрезжил впереди.
– Мы слушаем тебя, – осторожно подал голос Паша.
– Слушайте, – произнес Александр и начал рассказ.
Ночь, глубокая, таинственная, давно накрыла древнюю землю. Казалось, что на крыше шевелит лапами дракон. Огонь в очаге погас, но угли еще хранили тепло. За столом перед очагом сидели трое.
– Твоего войска мало, Сильгур, – произнес Александр. – Сколько воинов может дать земля Эзергуира?
– Вся земля? Тысяч сто пятьдесят, а может, все двести. Но никто и никогда не объединял их. За внешней стеной города на поле Красных камней уже собралось тысяч пятьдесят. Завтра будет больше. Они собираются идти за южные ворота. Но там десятки вождей. Каждый сам желает вести своих воинов. Я смогу уговорить пару-тройку идти с нами.
– Нет. Нам нужна вся армия Эзергуира, – решительно заявил Александр. – Ваши предки пришли с севера?
– Да, – подтвердил Сильгур.
– Очень хорошо. Завтра у нас будет армия.
– Как ты это сделаешь? – спросил Паша.
– Мы сделаем, – мрачно улыбнулся Александр. – Спать пора. Завтра будет веселый день.
Несмолкаемый гул, похожий на звучание горного потока, пробивающегося через узкое ущелье в весеннее половодье, разносился над широким полем Красных камней. Свое название это поле получило из-за стоящих вокруг Красной скалы девяти таких же красных каменных столбов высотой примерно в пять человек. Люди ли, жившие здесь в незапамятные времена, поставили эти камни или же какие-то иные силы, неподвластные человеку, теперь никто не мог этого сказать. Но издавна на это поле собирались арануки для принятия важных решений, для принесения жертвы накануне военных походов, для состязаний между воинами. Многое хранили в своей памяти Красные камни, молчаливо взиравшие через бездну веков на бесконечную череду дней и ночей. Но ничего подобного тому, что происходило на этом широком поле сейчас, не помнили камни.
Поле уже не вмещало всех пришедших сюда, а новые людские потоки стекались в это людское море со всех концов Эзергуира. Склоны окрестных холмов покрылись походными шатрами. Поле бурлило, и на первый взгляд можно было подумать, что здесь царит хаос, но нет. Во всем этом кажущемся беспорядке – в гуле людских голосов, скрипе телег, звоне стали – просматривалась некая целеустремленность. Могло показаться, что все эти люди просто бесцельно проводят время – кто в состязаниях по метанию топора, кто в кулачном бою или же в поединке на мечах, подбадриваемые криками зрителей. Иной же шлифовал клинок о камень, а другой ожесточенно доказывал, что топор в тесной рукопашной схватке лучше меча, и предлагал тут же доказать это на практике, а кто-то просто спал, устало раскинув руки в густой траве.
Здесь собралось множество воинов с разных земель, вооруженных мечами, топорами, боевыми молотами-чеканами, луками в кожаных шлемах, покрытых медными пластинами, или же без шлемов, как народы Черного озера, сражающиеся только с открытой головой. Все эти воины в защитных кожаных накладках или в дорогих стальных латах, выполненных по заказу кузнецом, в доспехах, доставшихся им от поверженного врага, пришедшие сюда в одиночку или вместе со своими женами или же боевыми подругами, сражавшимися зачастую не хуже мужчин, нетерпеливо ждали, вкладывая свое нетерпение в разные бесцельные на первый взгляд занятия. Это создавало над полем атмосферу хаоса.
Вот двое задиристых молодых людей устроили поединок на спор, кто лучший. Один из этих двоих, совсем еще юный, с гладким, как у девушки, лицом, вращал в руке свой меч, стараясь устрашить своего противника, тоже молодого, но, похоже, более опытного бойца.
На спор дрались обычно специальными, узкими и легкими, мечами до первой крови, раздевшись по пояс. Удары в голову запрещались, колющие тоже не поощрялись. Смертельные случаи бывали редко в таких поединках, но все же случались, если рубящий удар задевал важную артерию. Противник умирал от потери крови.
Молодой сделал выпад, ложный и пробный, проверяя противника. Тот слегка отклонился, не трогаясь с места, и тут же нанес ответный удар, вовсе не пробный и не обманный, который был отбит. В следующее мгновение сталь зазвенела не прерываясь. Оба бойца были горячими, но неопытными. Видавшие виды воины, сбившиеся в круг, с хохотом и нелестными комментариями подбадривали поединщиков.
Вскоре раздались разочарованные возгласы. Поединок оказался скоротечным. Более молодой, зажимая рукой рубленую рану на левом бедре, прихрамывая, отошел в сторону, ругаясь сквозь зубы.
– Сколько можно решать! – раздался над полем громкий вопль. Высокий длиннорукий воин, бестолково размахивая топором, подскакивал нетерпеливо на месте.
– Они с утра засели там! – выкрикнул он, показывая на шатер возле леса. – Эти вожди не могут решить между собой, кто поведет нас за ворота!
– Не могут решить! – подхватили десятки голосов. – Власть делят! Пошли ребята! Не будем их ждать!
– Пошли! – подхватили сотни глоток.
