Вы рисуете очень страшную картину, Иван Максимович, — сказал Маннберг, — такие мысли мне и в голову никогда не приходили. Я был прельщен инженерной стороной проекта. Подумайте: туннель под Беринговым проливом! Какая смелость мысли!
Когда я намерен разорить, задавить, стереть с лица земли своего соперника, я всегда обладаю смелостью мысли, — с язвительной откровенностью сказал Иван Максимович.
Америка — деловая страна, — заметил Маннберг, — а вы ей приписываете сложные политические цели.
Не знаю, что вы разумеете в данном случае под политикой, — отрезал все еще не остывший Иван Максимович, — но Америке нужна наша Сибирь и, может быть, еще нечто большее, а не прямое железнодорожное сообщение Вашингтон— Петербург. Вы сами говорите — они даже введут сюда свои войска!
Не войска, а вооруженную охрану дороги, — возразил Маннберг. — Без этого нельзя.
Называйте как хотите, — сказал Василев, — но люди эти будут с ружьями, и командовать ими будут американцы. Превосходно! Поставить целую армию в чужую страну на девяносто девять лет. Кто тогда здесь будет хозяином?
Вы заставили меня, Ивап Максимович, взглянуть на проект Лонк де Лоббеля совсем с другой стороны, — нерешительно сказал Маннберг, — и я, пожалуй, теперь подумаю еще, прежде чем выступить в его защиту.
И прекрасно сделаете, — несколько успокаиваясь, сказал Василев. — И мой вам совет, Густав Евгеньевич, если имеете дело с иностранцами, никогда не считайте, что они вас любят больше, чем себя.
Боже мой! — вдруг спохватился Маннберг. — Мы
так увлеклись разговором, что подошли к самому месту взрыва. Здесь уже опасно. — И громко окликнул впереди идущих и по-прежнему беседующих меж собой Елену Александровну и Лонк де Лоббеля: — Господа! Господа! Ради бога, остановитесь!..
Опасности, конечно, не было никакой. Маннберг, еще направляясь в город за своими гостями, строго-настрого наказал десятнику не начинать взрыв без него и теперь просто несколько рисовался.
Испуганные трагическими интонациями голоса Маннберга, Елена Александровна с Лонк де Лоббелем не только остановились, но даже поспешили вернуться. Василев протянул руку супруге.
Не волнуйся, дорогая. Простая предосторожность.
Мне показалось, что земля уже качается под нашими ногами, — сказала Елена Александровна.
В таком случае причину этого следует приписать мсье Лонк де Лоббелю. — На правах друга дома Маннберг мог так шутить.
О, если бы я это знал! — с истинно французской галантностью поклонился Лонк де Лоббель и сделал это так тонко, что трудно было понять, ответ ли это на реплику Маннберга или секретная почта в адрес Елены Александровны.
Почему? — с некоторым опозданием сказала Елена Александровна. — У мсье Августина очень легкая походка.
Теперь уже все вместе они свернули по узкой тропинке направо. Словно привязанные нитками и отбрасываемые затем центробежной силой, гудя носились вокруг них крупные желтые слепни. Елена Александровна испуганно отмахивалась надушенным кружевным платочком. Маннберг слегка улыбался. Здесь он был хозяином и этого леса, опаленного сейчас нестерпимым зноем летнего дня, и земли, усыпанной жесткими сосновыми шишками и пожелтевшей хвоей, над которой трудились целые легионы остро пахнущих красных лесных муравьев, и даже самого воздуха, где с такой яростью и жадностью бесились и сновали слепни.
Вскоре компанию встретили двое рабочих с сигнальными флажками в руках.
Готово? — вытирая платком клеенчатый ободок внутри своей форменной фуражки и вновь надевая ее на голову, спросил Маннберг.
— Давно готово. Ждем вашего благородия. Маннберг вытянул руку. Все остановились. Тут начинался подъем на довольно высокую гору.
Давайте, господа, решим, — сказал Маннберг. — Взрыв будет не в этой горе, а в скале, что отстоит несколько дальше…
Идти еще? — вырвалось у Елены Александровны.
С этой горы отлично будет виден взрыв, — сделав предупредительный жест в сторону Елены Александровны, поспешил закончить Маннберг, — но, может быть, нам все же предварительно осмотреть скважину?
Нет, нет! Еще сами взорвемся! — **- воскликнула Елена Александровна. — К тому же я очень устала. Давайте лучше посмотрим отсюда.
Превосходно! Но и в таком случае нам все же придется подняться на эту гору.
Иван Максимович стал помогать супруге. Лонк де Лоббель оказался возле Маннберга. Давая указания сигнальщикам, Маннберг задержался п теперь приотстал.
Знаете, мсье Лонк де Лоббель, — сказал Маннберг, пропуская на узкой тропе француза впереди себя, — Василев имеет серьезные возражения против вашего проекта. Вам трудно будет защищать его даже в Иркутске, я не говорю уже о Петербурге, если подобно Ивану Максимовичу выступят многие.
О, это мне понятно! — оглядываясь на Маннберга и безмятежно улыбаясь, сказал. Лонк де Лоббель. — Господин Василев большой бизнесмен. Но я уверен в сильной поддержке инженеров.
Инженеры могут не поддержать ваш проект, — с ударением сказал Маннберг.
О! — еще счастливее улыбаясь, сказал Лонк де Лоббель. — Мсье Маннберг, в Америке тоже есть бизнесмены.
Америка все купит? — напомнил Маннберг.
Да, мсье, — с легким вздохом подтвердил Лонк де Лоббель. — Америка все купит. Вас это удовлетворяет?
С открытой вершины горы хорошо видна была серая, углом выставившаяся из земли скала, которую предстояло взорвать. Если бы не сигнальные флажки, расставленные вокруг скалы полукружием, трудно было бы догадаться, что здесь идут работы, — такая дикая и первозданная вокруг лежала тайга.
Только, Густав Евгеньевич, говорите не длинно и понятнее, — предупредила Елена Александровна Маннберга, когда тот начал свои объяснения.
— Делается все очень просто, дорогая Елена Александровна, — поклонился ей Маннберг. — В подножии скалы, углубляясь, насколько это возможно, сверлится в камне… э- э… мм… такая нора, которая заполняется взрывчатым веществом, затем вставляется запальный шнур, отверстие норы забивается натуго, так что из него, простите, только, как хвостик мышонка, торчит конец запального шнура, — и все. Шнур поджигают обыкновенной спичкой, запальщик отбегает на безопасное расстояние, и затем происходит взрыв. Взрыв — это есть внезапное расширение газов, образовавшихся…
. — Понятно, понятно, Густав Евгеньевич. Больше не надо. Вы лучше все это нам покажите на деле.
Маннберг дал знак сигнальщику. Тот замахал флажком. Близ скалы появился, как из земли поднявшийся, человек, минуту повозился и бегом бросился прочь.
Как жаль, что мы не взяли биноклей! — с сожалением заметил Иван Максимович.
А если он не успеет убежать? — схватила за руку Лонк де Лоббеля Елена Александровна.
