помещения. Вся она состояла из этих самых двух диванов, столика между ним, пары стульев. Из украшений присутствовали только кашпо с искусственными цветами на стене, да не менее искусственный букетик на столике.
Оценив импортную мягкость дивана Филиппов позволил себе немного помечтать.
— Эх, завалится бы сюда с какой нибудь симпатичной тёлкой, взять шампанского, коробку конфет, мороженого…
— Презервативы не забудь, — не отрываясь от двери посоветовал Макеев. Невзирая на ехидное хихиканье Ефимова капитан продолжал мечтать.
— А может с получке действительно закатится сюда, а, мужики? Взять грамм по триста, шашлычок, пивка литра по два, девочек пригласить, шампанское…
— Отрыв от дома плохо влияет на твою мораль, Николай, — поддел тёзку коллега. — Все тебя что-то по бабам потянуло…
В это время Макеев предостерегающее вскинул руку и всем телом навалился на ручку двери. С другой стороны её постарались открыть, и тогда Федор послал незваных гостей почему то с сильным грузинским акцентам. Шаркающие шаги в сопровождении пьяненького женского смеха удалились дальше по коридору.
— Ты чего это под грузина работаешь? — спросил Ефимов.
— Да черт его знает, вырвалось почему-то, — признался Федор снова приоткрыв дверь.
— Слушай, а почему мы в этом коридоре ни одного официанта не видели? — спросил Филиппов.
— А Марио первым делом там подъёмник сделал. Знаешь как классно, прямо из кухни поднимается столик, на нем все прикрыто такими круглыми полированными крышками, прямо как в кино.
— Ты то откуда знаешь? Поди каждый день сюда ужинать ходишь.
— Ну не каждый день, но на прошлой недели побывал здесь, в соседнем номере. Стукачек тут у меня один каждый день пасётся, вот и пришлось его посетить, шашлычков покушать.
Ефимов с уважением посмотрел на своего старшего товарища. Об агентуре Макеева ходили настоящие легенды.
— Долго они что-то заседают, — сказал Ефимов, поглядывая на застывшего в напряжённой позе около двери Макеева.
— Дела важные решают, да потом, поди, гульнут ещё.
В этот момент Макеев предостерегающе взмахнул рукой.
— Выходят! — громким шёпотом сообщил оперативник, — хорошо нагрузились, черти, а ещё мусульмане.
— Откуда ты знаешь, что мусульмане? — спросил Ефимов, пытаясь хоть что-то рассмотреть из-за спины коллеги.
— Задницей чую! — отозвался Макеев и продолжил свой «репортаж» в стиле Николая Озерова.
— С ними Сема и Кулик. Тягуна нет, значит, остался в кабинете. Так, и охранник куда то побежал. Вперёд, салаги, за орденами на минное поле!
Около заветной двери он остановился, резко выдохнув, восстановил дыхание и коротко, но требовательно постучал. Дожидаться ответа Федор не стал, толкнул дверь и вошёл в помещение, нисколько не сомневаясь, что оба тёзки следуют за ним.
— Вечер добрый, господа!
Первое, что разглядел Филиппов, высунувшись из-за плеча оперативника, был густо уставленный бутылками и закусками стол. Невольно он сглотнул слюну и лишь потом увидел две пары направленных на них не очень дружелюбных глаз. Третий обитатель кабинета поднял свой взгляд с некоторым запозданием, и следователь сразу понял, что это и есть Тягун. Лицо его впечатляло: массивное, с бульдожьими брылистыми щеками, коротким приплюснутым носом, с маленькими глубоко упрятанными под мохнатые брови глазами. Небольшой шишкастый лоб словно нависал над угрюмым лицом, а упрямо торчащий ёжик седоватых волос гармонично дополнял картину общей свирепой силы.
— Ну и к-какого х-хера тебе здесь надо, Федул? Что, с пропиской о-от прокурора п- пришёл?
Булькающий, хрипловатый голос уголовника не то чтобы заикался, а как-то странно растягивал слова. Филиппов понял, что именно из-за этой физиологической особенности Тягун и заработал свою кличку.
Макеев примиряюще поднял руки:
— Да ладно, ты что, какой ордер! Поговорить надо, а к тебе как к президенту не пробиться.
— А м-мне не о чем с л-легавыми р-разговаривать, — зло отрезал Тягун.
— Но-но-но, не надо, Витя, не надо! Иногда полезно поговорить и с ментами погаными, тем более что речь пойдёт о дружке твоём кровном, Чалом. Тебе ведь интересно, кто его убил? А мы это уже точно знаем.
Бульдожье лицо Тягуна на секунду дрогнуло, в глазах промелькнула какая-то искра, он тяжеловесно повернул голову и глянул на своих дружков. Один из них, тот, что постарше, дожёвывая салат, кивнул головой и высказал своё мнение:
— В натуре, Тягун, может, что умное скажут.
— Ну и про что базар будет? — подал голос второй корешок Тягуна, худой, как концлагерник, но с золотой цепью на шее.
Макеев рассеянно посмотрел по сторонам и добродушно заявил:
— Что-то ноги у меня устали. Садитесь, парни.
Все трое представителей власти уместились на диване, причём Макеев умудрился сесть с краю, Филиппов протиснулся к самой стене, а Ефимов оказался в центре, как раз лицом к лицу с Тягуном.
— Начальник вот мой хотел с тобой поговорить, — Федор кивнул головой на Ефимова. — Давай, начинай. Ты так долго этого добивался.
В это время дверь кабинета распахнулась и показался охранник, конвоирующий двух девиц совершенно непонятного из-за дикого макияжа возраста. Увидев в кабинете трех незнакомых мужиков он выпустил локотки подруг и сунул руку под мышку. У Филиппова неприятно засосало под ложечкой, но Тягун рыкнул что-то непонятное и взмахом руки отослал всех троих из помещения.
Ефимов откашлялся и только потом начал заранее заготовленный текст.
— Значит, так. В начале октября в Свечине был ограблен один коллекционер, фамилия его Силин…
Долгую свою речь Ефимов сопроводил фотографией Нумизмата. Корешки Тягуна слушали его с большим интересом, реакцию самого главаря никто из милицейских угадать не мог. Лучший друг Чалого, по обыкновению, сидел набычившись, лишь изредка поднимая на нежданных гостей тяжёлый взгляд.
— …Таким образом, Силин идёт по следу своей коллекции. Если мы узнаем, где она сейчас, то сможем обезвредить его. Я думаю, это и в ваших интересах. Так что единственное, что мы просим, это адрес, куда отправили коллекцию Силина.
После последних слов Ефимова повисла долгая, томительная пауза. Все переглядывались — Филиппов и его друзья, корешки Тягуна, — но первым все-таки заговорил он сам:
— Красиво ты лохматого чешешь, начальник, только все это ф-фуфло. Чувствую я, что ты из меня х-хочешь слепить слепого лондона, да только на с-своих я звонить не стану. Может, и действительно этот ф-фраер Чалого замочил, да мне за всем этим больше Важа р-
