238
239
Ibid., p. 237.
240
Цит. no:
241
242
Ibid., p. 55.
243
Ibid., p. 87.
244
Ibid., p. 55.
245
246
Интересно, что, хотя Фрейд считал Шарко крайне заинтересованным вопросами ведьмачества в его связи с душевной болезнью, ссылка на этот предмет отсутствует в превосходной биографической работе Жоржа Гильена (J.-M. Charcot, 1825— 1893: His Life, His Work). Причина такого несоответствия, возможно, кроется в том, что Фрейд был психиатром, а Гильен — неврологом. Биография, написанная Гильеном, ориентирована на неврологию и подчеркивает вклад Шарко именно в эту область, а не в психиатрию. Возможно, из-за того, что ничто более не считается достоверным в невропатологической концепции ведьмачества, Гильен молчит по этому поводу. Со своей стороны Фрейд перенял психиатрические и психологические взгляды Шарко, получив, таким образом, глубокие впечатления от этой стороны его работы.
247
Ibid.
248
Была бы несправедливой чрезмерная критика Фрейда за его наивное упоение «наукой». Данная точка зрения была изложена до того, как Краус, Витгенштейн, Оруэлл и другие начали истолковывать определяющее значение языка как в науке, так и в делах человеческих. Теперь мы знаем (или беспомощно оправдываем себя тем, что не знаем), что действия ведьм не происходили в общественном вакууме: они вели себя так, как вели, отчасти из-за преследований со стороны своих врагов (инквизиторов). А описывалось их поведение так, как оно описывалось, потому, что язык этого описания контролировался преследователями (теологами). Mutatis mutandis, но то же самое верно и в отношении «истериков», с которым Шарко и Фрейд сталкивались в Сальпетриере; они вели себя именно так отчасти потому, что подвергались преследованию со стороны врагов (нейропсихиатров); и их поведение описывалось так, как оно описывалось, потому, что язык этого описания контролировался преследователями (врачами).
249
250