Настоящие бойцы в других группах. Но они пока не знают, что наши в лесу на них охотятся, и станут думать, что им делать с нами.
— А что они нам сделают?
Лучник предположил, что первым делом попробуют поджечь башню. Враз это не сделаешь, потребуется время на подготовку, да к тому же нападающие попытаются обшарить опушку, чтобы уточнить потери. И тут уже засада воинов расщепа получит преимущество скрытности и неожиданности. Так оно и вышло: в кустах послышался звон мечей, воинственные крики, щелчки тетивы — и через несколько минут на открытое место вышел Рахимов, ведя за собой в поводу коня, на крупе которого висело недвижное тело.
Защитникам башни поручили самую неприятную работу — раздеть и закопать трупы. В двадцать третьем мире даже окровавленная одежда с дырами от стрел или мечей представляла ценность, от которой не отмахивались. Тела свалили в наспех вырытую яму на краю леса, забросали землёй. Гришка с отрядом ушёл на помощь Антону и Олжасу — те ещё водили преследователей по лесу, и именно их преследователи были самыми опытными и упорными. Трофейных коней завели внутрь ограды, под навес, убитую собаку бросили в кусты, и даже стрелы из стен башни вытащили — если обстоятельства сложатся не лучшим образом, преследователи найдут башню, и нельзя было потерять какой-никакой шанс вновь получить преимущество внезапности.
Они вновь стояли в башне, глядя по сторонам сквозь узкие щели. Вечернее солнце било в глаза, и Ермолай переставил доску так, чтобы видеть опушку.
— Ерёма, как ты смог прорваться в расщеп? — подошёдший тихонько Лёнька сбил его с размышлений.
— Вспомнил своё перемещение сюда, проводника, попробовал дотянуться до своего базового тела…
Зять кивнул понимающе, отошёл, а Харламов вновь попытался связать только что ускользнувшую мысль. И ведь думал он как раз о Лёне. Да, тот здорово изменился после свадьбы. Спокойнее стал, хотя и до того был всегда уравновешен. Стал молчаливее, к школе относится без былого восторга. Прежний Кутков никогда бы не позволил себе предположить, что все они — персонажи какой-то безумной игры или эксперимента. И если он всерьёз так думает, то как смог примириться с участью марионетки? Впрочем, командир прекрасно понимал: можно привести множество аргументов в пользу того, что герой компьютерной игры, наделённый свободой выбора, сам для себя ничем принципиально не отличается от сотворённого по образу и подобию божьему полноценного человека. Все различия — наличие души — были бы значимы для верующего, а вот для учёного их практически не существовало.
А раз разницы нет, то что принципиально меняется? Аникутина, ясное дело, никогда бы с такой постановкой вопроса не согласилась. Но ей можно и не рассказывать. Ермолай вновь сглотнул и подумал, что боль в горле, должно быть, станет мучить и его базовое тело. Вообще, чего он испугался — а это так и было, себя обманывать незачем — и постарался скрыть от администрации школы как можно больше сведений? Он интуитивно верил, что прав, и другие операторы миров не возражали, но почему он так поступил, не мог разобраться до сих пор. И, похоже, в двадцать третьем мире он этого всё равно не поймёт.
Воздействие сточеров на их прямое чувствование могло заключаться только в усилении или ослаблении экстрасенсорных способностей школяров. И сточеры их усилили, скорее всего — необратимо. Чего они этим добивались, не столь уж существенно, а вот он ясно понял в этот момент, что он-то хотел скрыть от Лысого и компании рост своих способностей. Удалось ему? Трудно сказать. Но желание это, достаточно иррациональное, в двадцать третьем мире только окрепло, и он смог его осознать. Только вот история с Надей и его вызов, пробившийся из безымянного мира в расщеп, сделали бессмысленной всю конспирацию. Как утверждал Антон, это деяние на уровне синей повязки. Теперь глупо прикидываться прежним…
Бойницы на той стороне открылись, луки и арбалёты бойцы отложили в сторону. Через холм ехали бойцы расщепа на трофейных лошадях. Победа. Костя взобрался на второй этаж и глянул на Харламова:
— Домой?
— Домой, — согласился тот и принялся снимать кольчугу.
Конечно, и в здешнем его теле саднило горло. Усталость навалилась такая, что говорить он не стал ни слова. Да и не было необходимости. В расщепе к его услугам были возможности мысленного общения. Оттого и Лысый, и Мари, и Ольга даже не пытались к нему приставать. Вопросительно глянул Сашка Богачёв, всё понял, и отвернулся. Плюхнувшись на койку, юноша задал себе мысленную установку на блокирование мыслей и мгновенно заснул.
Сон свой на этот раз он помнил во всех подробностях. Тёплая зелёная степь, по железной дороге мчится поезд, а он, голышом, прячется в канаве и выглядывает из лопухов, пытаясь прочитать таблички с пунктами назначения на вагонах. А в небе висят огромные, внимательные человеческие глаза, пристально за ним наблюдая…
— Ты должен был слышать, что ни один важный элемент сновидения случайным не бывает, — сказала ему через три дня Елена Артёмовна. — Глаза ты видел и раньше, так что этот элемент отражает твой неизбытый страх по поводу возможного наблюдения. Не стану утверждать, что у этого страха нет обоснованных причин. Их более чем достаточно, но таков удел любого человека, свершающего великие поступки. Придётся привыкать.
— Великие? — ученик усмехнулся.
Его группа сейчас в Камете, полным составом пробирается к Краю, и он, даже отсюда, чувствует все переживания и решения Ольги. Ему уже открыто сказали, что он заслужил синюю повязку, а он всё так же чувствует себя ничего не понимающим новичком. Впрочем, кое-что он знает — ни одного человека, кроме членов группы, Лысый решил в Камет не пускать. Страх Ермолая, истинный или мнимый, произвёл на него впечатление. Это Селиванов сказал ему наедине, попросив никому не говорить. Ещё Лысый дал ему пароль к группе файлов, попросив обязательно всё посмотреть, когда придётся быть в Большом доме.
— Как минимум по меркам школы — великие, — серьёзно сказала Артёмовна. — Здесь, заметь, не только твоя личная заслуга. Тебя несколько лет лепили целым коллективом, ты — как наконечник пущенной в цель стрелы. Так что умаления общих заслуг нам не надо. А тебе должно быть достаточно того, что ты спас Наде жизнь.
— Антон с Олжасом сделали куда больше, — проворчал ученик, понимая, что он сделал то, на что у любого другого человека из школы способностей бы не хватило.
— Я вижу, ты сосредоточился. Отлично. Сейчас я покажу тебе, чего можно сделать на том уровне сосредоточения, на который ты сумел выйти в двадцать третьем мире…
Выбравшись из подземелья, он вновь поразился тому мысленному гвалту, что стоял в школе. И как он раньше всё это переносил? Школяры закрывали мысли, но теперь командир почти всегда мог взять их из-под защиты. Впрочем, некоторые использовали весьма любопытные типы маскировки. Размышляя об этом, Харламов поднялся в помещение с компьютерами. Вот они, нужные директории. Нужен пароль — пожалуйста: 'Алиса'. Подтвердить пароль — и это мы знаем, Лысый объяснил, следует набрать 'Край'. Файл открылся. Одни рисунки, то чёрно-белые, то неумело раскрашенные цветные. Радуги, то
