психомагическое присутствие во всех мирах и в первую очередь — в приват-мирах. Физическое существование Края для наследницы шаманов было лишь следствием. Странным образом её воззрения перекликались с идеями Куткова. Хотя зять, как и сам Ермолай, был убеждённым сторонником чисто научного взгляда на мир, а Ольга науку допускала лишь постольку, поскольку та не противоречила основам шаманизма. Противоречий, кстати, быть и не могло: те области постижения жизни духов, в которых Аникутина была как дома, наука пока лишь пыталась описать.
'Если ей верить, ключ ко всему лежит в приват-мирах. Край есть и там, но там его можно пробить, преодолеть, изничтожить внутренним психическим усилием. Там он сугубо не материален. Так ли?' Припомнился Гволн, в котором Край явной выраженности не имел. 'Ну и как прикажешь преодолевать бескрайнее холодное пространство? А Хрисана с её стеной, почему Ольга никогда не пробовала её уничтожить? Наверное, пробовала, да ничего не вышло'.
Он даже погрузился вновь в Гволн — и безо всякой пользы. Астральный глаз он запустить не мог, прямого чувствования был лишён и вообще чувствовал себя там совершенно неполноценным. Раздосадованный он поискал мысленным взором Ольгу. То есть, он знал, что она под башней, а сейчас пожелал связаться. Не вышло, супруга обитала в мирах эвенкийских духов. Не в том мире, который она показывала всей группе, в ином, но там тоже был явный и непреодолимый Край. Что оставалось? Только лечь спать, уповая на завтрашний день.
Даже обострённые способности Харламова не позволяли ему проследить за передвижениями Селиванова. Тот временами появлялся во дворе, в классах Большого дома — и исчезал. Никто из группы его толком не видел, но, раз так директору было надо, никто и не добивался общения с ним. Лысый появился сам, неожиданно встретившись им, когда супруги поднимались на смотровую площадку башни. Выглядел Юрий Константинович усталым, глаза слезились, а костюм был ещё более мятым, чем обычно.
— Здравствуйте, ребята! Как дела, справляетесь? — благодушный вид и ничего не значащие вопросы никого не обманули.
Лысый сыпал никчемными новостями и между делом попросил их через три часа быть под башней, в пятом ярусе, в Мокром зале. Ясное дело, это был приказ, но отданный в такой форме, что случайное ухо этого могло и не понять. Оттого Ермолай только кивнул, а Ольга пробормотала, что ей ещё до вечера надо шесть кило картошки начистить и сварить.
Мокрый зал оказался на поверку сухим. На потолке и полу — ни капли воды, только внешняя стена отблескивала мелкими капельками в свете трёх факелов. Вдоль стен стояли на подпорках распиленные вдоль древесные стволы, одна из стен была забрана досками с многочисленными следами то ли ножей, то ли метательных звёзд. Около неё сидели на скамейке Галка и братья. Постепенно подтянулись и остальные. Директор с Мариэттой объявились последними.
— Давненько мы с вами не виделись. Всё дела разные, и важные, и докучливые мелочи. Вот выбрал время, надо нам кое-что обсудить. В разговоре нашем будут, мне кажется, три части. Первая — ответы на вопросы. У вас их много, и оставить их без внимания я не имею права. Вторая часть — официальная, ею займётся Мариэтта. Ну а потом я объявлю распорядок дальнейшей работы до сессии, а некоторым — и после неё. Итак, вопросы?
Никогда раньше директор не выходил на мысленную связь из-под защиты. Командир уловил его просьбу к нему — подождать с вопросами. Ту же просьбу он адресовал и Ольге. По тому, как вдруг сглотнул и сжал челюсти Константинов, можно было догадаться, что он тоже вопросов задавать не станет.
— Будем ли мы исследовать Камет дальше?… А двадцать третий мир, если кто свободен и испытывает желание?… Что делать со сточерами?… Мировоззрение сточеров — это полностью ошибка, или они действительно нашли что-то стоящее?… Фехтование теперь обязательно?…
Вопросы сыпались градом, и Селиванов отвечал в успокоительном духе: ничего принципиально не меняется, оружием учатся владеть исключительно желающие, школа продолжает работать, хотя набора новичков в неё больше не будет. Оставшиеся преподаватели усиленно примутся обучать уже имеющихся школьников, а отчислят немногих, тех, кто не способен прогрессировать или же обладает узкоспециализированным талантом, которому нельзя найти применение.
— … Перелыгина и Новак окажутся среди них. Они в июне заканчивают школу, и окажутся полностью свободными в своих действиях, — директор невозмутимо встретил взоры заинтересованных лиц. — Группа в дальнейшем исследовать Камет не будет, первичная разведка закончена. Некоторое количество исследователей вам туда проводить придётся, но эта нагрузка вас никак не утомит. Школа, однако, продолжает учебную деятельность, и некоторые из занятий пройдут на Камете. Там уникальные условия для прямого чувствования и мыслевоздействия. Желающие могут подключиться к обслуживанию исследований двадцать третьего мира, если примерно освоят воинское искусство. Да, Ольга?
— Я не поняла, что может дать исследование двадцать третьего мира мастерам Радуги. Края там нет, наши способности не действуют. Зачем нам туда лезть?
Лысый раздражённо почесал затылок, выразив крайнее неудовольствие.
— Мы в школе не готовим учёных и исследователей, оттого вряд ли кто из вас сумеет понять развёрнутый ответ на этот вопрос. Харламов, конечно, обладает задатками исследователя, но его образование весьма далеко от завершения. Исследования двадцать третьего мира, как и ряда других, способны пролить свет на важнейшие вопросы строения известных нам миров. Если вы скажете, что Камет не менее важен, возражать не стану. Но — есть определённый план исследований. К тому же схема сточеров, которая произвела на вас столь большое впечатление, не совсем ошибочна. Существуют разные способы группировки миров, и этот — не из самых плохих. Кстати, Ольга, Ермолай ведь сумел послать вызов из мира, в котором это считалось невозможным, — усмехнулся директор. — Это я к вопросу о перспективности номерных миров.
Потом он неожиданно перевёл разговор на образы Края. Получалось, что именно вид лежащего за Краем стола и авторучки на нём — авторучки многокилометрового размера — напугал командира и вызвал желание спрятаться в двадцать третьем мире. Юноша несколько удивился такой трактовке, но решил не возражать.
— Понятно, что увидев такое, можно вообразить, что весь Камет расположен в небольшом стеклянном ящичке на лабораторном столе и рвануть туда, где Края вообще нет. Но сейчас Харламов изучил все образы, которые можно усмотреть за Краем и понял, что никакой закономерности вообще нет. В следующий раз тот же человек вполне может увидеть что-либо другое…
Юноша энергично кивнул, желая, чтобы Лысый как можно быстрее перешёл на другую тему.
— А почему молчит Леонид? — поинтересовался с лукавым видом Селиванов.
— На Камете я обрёл способность прямым чувствованием наблюдать историю материальных предметов. Это известная способность?
— Да, такое встречается. Ты прослеживал их историю только назад?
— Впереди у них столкновение со спутником. Место, где расположена карта-врата, попросту испарится…
— Печально, — задумчиво произнёс Лысый. — Твоя способность будет исследована и натренирована, Лёня. Но не сразу. А сейчас Мариэтта объявит вам о присвоении новых повязок.
Новость обрадовала немногих: Вику, Лёшку, кажется, Игорь тоже был рад. Остальные
