заинтересованы, чтобы вы вчетвером изучили Алатау-три, а ты, если сможешь, погрузился бы в мир третьего уровня…
Юноша вежливо кивнул. Действительно, чего тут не понять: он пока не дозрел, и алчные почитатели его талантов ревностно друг за другом присматривают, как бы кто его прежде времени не совратил в свою веру. А на скромную просьбу хотя бы назвать ту группу, к которой относилась сама преподавательница и, — или, — Лысый, Артёмовна ответила твёрдым отказом.
— Слышала о таких — 'окруженцы'?
Ольга покачала головой. Артёмовна напрасно понадеялась на мощь близкого Края — название группировки, к которой она сама относилась, ученик всё же вытащил из её незащищённого сознания. К сожалению, только название — и ничего более. Лысый же, как ни странно, вроде бы ни к одной группировке не принадлежал.
— А ничего удивительного. Если они устроят свару внутри школ, кто будет готовить мастеров? Педагоги только и будут заняты перетягиванием способных учеников на свою сторону. Ну, и кого они тогда в итоге получат? — рассудила Аникутина.
Елена Артёмовна покинула замок после этого единственного разговора. Но она оставила им рекомендательные записки и координаты мест, где можно было с пользой для себя провести время: мотоклуб, автошкола, секции боевых единоборств без оружия, центр подводного плавания, стрелковый клуб. Средств для оплаты услуг инструкторов им вручили предостаточно. А вот времени было немного — и супруги решили остановиться на автовождении и рукопашном бое. В мире Алатау-три это могло пригодиться.
А пока они ждали, когда на Камете закончится ночь. Дождавшись, погрузились, Ольга пролила кровь на прондаги Зрачка Истины, и начала просмотр миров. Через несколько минут она шагнула одной ногой за пределы начерченного сточерами овала.
— Ерёма, в мире, который я полагаю Материнским, видны огни большого поселения. В расщепе — то же самое. Алатау-три — те же огни, но ещё к востоку заметила движущиеся огни. Похоже, поезд.
— Отлично. Продолжай, — молодой мастер не сказал жене, что, едва она пролила кровь, он ощутил чьё-то присутствие.
Не рядом, вообще непонятно, где. Но кто-то настороженно смотрел за их действиями. Или слушал. Привычные определения здесь не подходили. Вспомнились впечатления от его загадочных снов — так же он себя чувствовал, когда в небе на него смотрели внимательные глаза. Но на этот раз он ничего такого не видел, а на Камете — наверняка — никого из людей поблизости не было. Оставалось выбирать между вероятностью собственных бредовых переживаний и возможностью слежки из другого мира. Ермолай последнему не удивился — в некоторых мирах он и сам такое умел. Но отследить чужое внимание и установить его источник… Эта задача пока превышала его возможности.
Миры, на которые могла смотреть Оля, и о которых она восторженно рассказывала во время их недолгих прогулок по лесу, поражали своим разнообразием. Леса, степи, пустыни, горы. Встречались даже пещеры и холмы среди бескрайних болот. А вот морей и океанов не попадалось. Случайное ли то было совпадение, или же Зрачок Истины отражал неприязнь его создателей, сточеров, к воде, они довольно долго безрезультатно обсуждали. Сошлись на том, что география всех миров в основе совпадала — и раз Зрачок Истины в Камете располагался на континентальной коре, то и во всех остальных мирах он проецировался на неё.
В следующем погружении Аникутина уже считала миры, а супруг внимательно наблюдал за её движениями. Каждый мир соответствовал определённому направлению вытянутой руки. Точность здесь требовалась высокая, чуть ли не до углового градуса, и можно было ожидать, что Зрачок откроет доступ к тремстам-четыремстам мирам. Но некоторых миров не было — в избранном направлении Ольга видела лишь Камет — а другие тонули в непроглядной темноте. За три погружения она просмотрела полный круг, около двухсот пятидесяти миров. Материнский мир размещался чуть ли не на 90 градусов в сторону от мира Алатау-три, и был намного ближе к расщепу.
Вообще примерно пять миров, соседствующих с Материнским, почти ничем не отличались от него визуально. Так же походили на него соседние с Алатау-три миры. А вот расщеп был одинок, соседние миры разительно на него не походили — болота слева, глиняно-каменная пустыня справа. Надо сказать, что молодой мастер вскоре неизвестным чувством научился улавливать различия между мирами. Материнский Мир вызывал у него одни ощущения, Алатау-три и его соседи — другие, гораздо менее приятные, а большинство миров, озираемых Ольгой, в том числе и расщеп, порождали в нём более спокойные и приятные ощущения. Миры явно группировались по каким-то признакам.
— Всё, хватит для сточеров кровь сдавать, — сказал решительно Харламов после пятого погружения, — ты уже ослабела, а прондаги эти могут и сточерам как-то пригодиться. Не зря же они с таким сочувствием к твоим опытам относятся. Пора заканчивать. Нас ждут баранка джипа и руль мотоцикла.
Супруга не возражала. Они посвятили свой последний день в Саянской отдыху: выспались, сходили в душ — лимита на воду здесь не знали, — и отправились напоследок прогуляться по лесу. На этот раз Оля утащила его подальше от Края.
— Здесь Край тебе не помешает. Попробуй связаться с Чжань Тао. Спроси, какие два процесса мы объединяем под понятием прямого чувствования?
Попытка окончились безуспешно. Мастер Радуги находился недалеко, ищущую мысль он уловил, но отвечать не пожелал. Зато Ермолай мог сравнить свои ощущения от сеанса связи с ощущениями чужого присутствия на Камете. И здесь он отметил несомненное совпадение. Да, за их погружениями в общий мир присматривал из расщепа Чжань Тао. Он, судя по всему, тоже положил на молодого мастера глаз. Но до времени вёл себя тихо, общества своего не навязывал и лишнего не говорил.
— Вот так. Рассчитывать можно только на себя и друзей, — разочарованно подытожил Харламов результаты попытки.
— Не расстраивайся. Когда тебе навязывают определённый путь, ты ведь стараешься вырваться на свободу, не так ли? И вот сейчас ты на свободе, так что нечего жаловаться, — урезонивала Ольга.
Под колеса мотоцикла летела изрытая земля, двигатель натужно ревел, руки затекли от попыток удержать руль прямо. Возле финишной отметки он сбросил газ и медленно вкатился на площадку, где стояли свободные байки. Двигатель взревел в последнем усилии и затих. Инструктор, сидящий на стульчике под навесом рядом с площадкой, не шевелился, внимательно наблюдая за ездой Аникутиной. Подождав, пока она поставит свой мотоцикл рядом, инструктор встал и подошел к супругам качающейся походкой.
— Харламов, не надо так руль сжимать. Байком можно управлять и ногами, и наклоном тела. Сил меньше потратишь. А так езда грамотная, аккуратная. Соревноваться в дальнейшем не думаете?
Ермолай отрицательно покачал головой. Инструктор пожал плечами и повернулся к Ольге.
— Аникутина, теперь о вас. Слишком осторожная езда, слишком экономичная. Так
