Дверь распахнулась, ударилась о фиксатор и отскочила назад. Великий человек придержал ее левой рукой.
— Фил, — сказал он, — мы уезжаем.
Глава тридцатая
Я проглотил кусок яичницы.
— Что такое, Гарри?
Он сдвинул брови.
— Бесс. — Он отпустил дверь — она захлопнулась — и вошел в комнату. — Я только что говорил с ней по телефону. Она звонила из Парижа. Собирается сегодня уехать. Будет в Лондоне завтра утром. Завтра утром, Фил. Я должен быть там к ее приезду.
Я взглянул на инспектора Марша. Он вежливо улыбался Великому человеку.
— Простите, — сказал он, — вы господин Гудини?
Великий человек повернулся к нему и недовольно нахмурился.
— И кто такая Бесс? — спросил Марш.
Я продолжал есть. У меня было предчувствие, что завтрак вот-вот прервется.
— Моя дорогая жена, — объяснил Великий человек. — Она была тяжело больна, осталась в Париже. Что-то с желудком. Ужасная пища, все эти тошнотворные французские соусы. Слава богу, сейчас ей уже лучше, она снова может ехать. Мне было очень приятно познакомиться с вами, инспектор, и я сожалею, что у нас не было возможности побеседовать. Но мы с господином Бомоном покидаем Мейплуайт.
Я прикончил яичницу.
— Да, — сказал Марш, — это вы так говорите. Но ведь вы понимаете, господин Гудини, что речь идет о полицейском расследовании?
Сержант Медоуз наливал себе кофе. Мне это показалось разумной идеей, и я последовал его примеру.
Великий человек хмурился. Раздраженно.
— Разумеется, понимаю. Но я ведь здесь просто гость. Расследование не имеет ко мне никакого отношения. Фил, как быстро вы сможете собрать вещи?
Я отпил глоток кофе.
— Ну, Гарри… — начал я.
— Думаю, — вмешался Марш, — вам не составит труда попросить кого-нибудь в Лондоне встретить вашу жену. Я…
— Не может быть и речи, — перебил Великий человек. — Бесс ждет, что ее встречу я. — Он выпрямился во весь рост. — За все годы нашего брака, инспектор, я ни разу не огорчил жену.
Марш улыбнулся.
— Честь вам и хвала, господин Гудини, — сказал он. — Но я вынужден с огорчением известить вас, что никому не будет разрешено покинуть Мейплуайт, пока не закончится предварительное расследование.
Раздражение уступило место изумлению.
— Разрешено?
— Гарри… — вмешался я.
Марш сказал:
— Мы с сержантом Медоузом…
— Инспектор, — заявил Великий человек, — вы не понимаете. Моя жена приезжает в Лондон. Утром. И я буду там.
— Господин Гудини… — сказал Марш.
Великий человек заговорил медленно, желая убедиться, что Марш все понял.
— Инспектор, вы знаете, кто я такой?
— Конечно, — сказал Марш, радостно улыбаясь. — Вряд ли я мог этого не знать, верно? Дня не проходит, чтобы я не натыкался на ваши красочные афиши. Они расклеены по всему Лондону, так ведь? Повсеместно, так сказать.
— Тогда вы наверняка догадываетесь, — продолжал Великий человек, — что здесь, в Англии, я пользуюсь некоторым влиянием. Я честно предупреждаю вас…
— Гарри. — Я встал. — Пойдемте, Гарри, на воздух. Поговорим. Мы вернемся через минуту, инспектор.
Он повернулся ко мне:
— Но, Фил…
— Пошли. — Я взял его за руку. Он сопротивлялся, я почувствовал, как вздулись мускулы его руки. Голову он держал высоко, испепеляя Марша взглядом серых глаз. Марш продолжал вежливо улыбаться.
Я потянул Великого человека за руку.
— Гарри, пойдемте. И во всем разберемся.
Неохотно, но с поднятой головой он вышел за мной из библиотеки.
— Этот человек сошел с ума, Фил!
— Он полицейский, Гарри.
— Он одноклеточный!
— Я так не думаю.
— Но вы же слышали, я все объяснил. А он и слышать ничего не хочет!
— Гарри, он выполняет свою работу.
— Не разрешено! Как он смеет? Бесс будет в Лондоне завтра!
Мы стояли в коридоре недалеко от библиотеки. Великий человек ходил взад-вперед по паркетному полу, размахивая руками. Я прислонился к стене, сложив руки на груди.
— Почему не позвонить ей? — спросил я. — И не предложить ехать следующим поездом, например, завтра?
Он прекратил мерить шагами коридор, повернулся ко мне и уперся руками в бока.
— Я отказываюсь. Решительно. Я же дал слово. А Гудини никогда не нарушает своего слова.
— Гарри, вы просто упрямитесь. Сердитесь на Марша.
— У меня есть на это все основания.
— Марш должен поговорить с каждым. Он должен понять, что происходит.
— Что? — Он наклонился ко мне. — Что, Фил? Что такого ох-какого-важного он должен понять?
— Гарри, я уже говорил вам. Придется потерпеть. Вчера кто-то пытался заколоть мисс Тернер. Возможно, тот же самый человек, который вчера стрелял. Может, он попытается снова. И мисс Тернер будет в опасности, Гарри, пока кто-нибудь не разберется, что же все- таки происходит. Кроме того, возможно, все это — выстрел и нож — как-то связано со смертью графа. Я не очень-то верю в самоубийство.
Он покачал головой.
— Мы уже это обсуждали, Фил. Это наверняка самоубийство. Никто не смог бы открыть ту дверь. Я осмотрел ее самым тщательным образом.
— Но что же с ним все-таки происходило, с этим графом? Почему он бродил ночами, изображая привидение?
Гарри покачал головой.
— Граф был парализован, Фил.
