никто не может. А вдруг Лайла в следующий раз выиграет? Может быть, тогда ей снова что- нибудь одеть?
– Нет, это слишком усложнит игру, – сказал Гарри. – А выиграть она может что-нибудь другое, не обязательно свою одежду. Например, целую кучу носков или пару ремней. В зависимости от ставки. Прошлой зимой я участвовал в такой игре. Мы собрались на берегу, развели огромный костер и начали играть в стрип-покер. Договорились так, что проигравший всякий раз бросает в огонь какой-нибудь предмет своей одежды. Ох, и добирались же мы до дома, скажу я вам.
– Хватит вам, – прервала его Лайла. – Если играете, то играйте.
– А в чем дело? Тебе одиноко?
– Нет, просто как-то глупо, – ответила она.
– Расслабься, крошка, ты выглядишь потрясающе.
Тем не менее они вновь раздали карты и продолжили игру. Гарри проиграл трусы и теперь тоже сидел голый. Мерри старалась не смотреть на него, но ничего не могла с собой поделать. Странно все-таки устроены эти мальчики, думала она. Как можно вот так просто ходить, когда такая штуковина болтается и свисает между ног? И при этом не возбуждаться? Или они возбуждаются?
Они сыграли еще несколько кругов. Мерри пришлось снять лифчик, но ей было уже нестрашно. Во-первых, Лайла уже давно сидела совсем голая, а во-вторых, Пэм уже тоже проиграла лифчик. К тому же ее груди были больше и лучше сформированы, чем у Пэм, хотя и не такие крупные, как у Лайлы. Мерри была даже рада, что оказалась как бы посередине, – ей казалось, что так она меньше бросается в глаза. С другой стороны, всякий раз, как кто-то из ребят бросал взгляд на ее обнаженную грудь, Мерри начинала испытывать какое-то необычное волнение. Опустив глаза, она заметила, что соски ее набухли и затвердели.
Эд тоже проиграл и снял трусы. Потом снова проиграла Лайла, и игру приостановили, чтобы сделать снимок.
Билл уже вставил кассету и теперь возился, прилаживая вспышку. Наконец, когда все было готово, возник легкий спор из-за позы.
– В одиночку или с кем-нибудь на пару?
– Давайте сейчас в одиночку, на первый раз, а потом уже с кем-нибудь вместе.
– А с кем?
– Давайте дальше играть на большее-меньшее, и тогда победители будут позировать на пару.
На том и порешили.
Оставалось только сфотографировать Лайлу. Сначала ее усадили на один из диванов. Потом уложили. Но как сказал Билл: «Очень хорошо, но не то!»
В конце концов, Лайлу поместили на пол рядом с диваном. Она лежала на спине, подложив одну руку под голову, а другую вытянув вдоль тела; одна нога, согнутая в колене, была повернута в сторону, приоткрывая взору потайную щель лона девочки и розовый узелочек у верхушки черного треугольника. Билл взгромоздился на диван и снимал сверху.
Щелк!
– Ты моргнула! – сказал он.
– Это из-за вспышки.
– Ладно, посмотрим, что получилось.
Билл вытянул пластинку, подождал шестьдесят секунд, потом содрал оболочку, и все увидели фотоснимок.
– Грандиозно!
– Потрясающе!
– Вот это да!
– Немножко светловато, вам не кажется?
– Господи, кто это может заметить? Когда тут такая Лайла!
– Ну-ка, покажите мне, – потребовала Лайла. Билл передал ей снимок, осторожно держа его за края. Он предупредил, чтобы Лайла держала карточку столь же бережно. Лайла не ответила; с расширенными глазами она вперилась в снимок – вид у нее был одновременно восхищенный и немного шокированный.
– Я выгляжу так… – начала она, но осеклась.
– Ты выглядишь так, словно тебя только что поимели.
– Причем целая армия.
– Хватит, давайте играть!
Однако прежде чем приступить к игре, пришлось решить еще один вопрос – как быть с фотографиями. Один снимок у них уже был – еще влажный и норовящий свернуться в трубочку. Но кому он достанется? Кто-то предложил, что снимок должен принадлежать тому, кто на нем изображен. Но как тогда быть с фотографиями, на которых не один игрок, а больше? Разыграем их в покер, сказал кто-то. Нет, не годится: кому-то тогда может достаться львиная доля, а кто-то вообще останется на бобах. Лучше, да и безопаснее, если у каждого будут разные снимки. В конце концов, порешили, что все карточки соберут вместе, перемешают, а потом раздадут всем по очереди, не глядя. Тогда все выйдет по- честному.
Они продолжали играть в карты, но сама игра уже полностью утратила всякий интерес. Скоро, совсем скоро уже все разденутся догола, да и смысл всей этой затеи заключался в том, чтобы позировать и фотографировать. Наконец, последний играющий снял с себя последний предмет одежды, и карты раздали снова – только теперь ставка состояла в том, чтобы позировать для «Поляроида». Играли уже на большее-меньшее, так что сумасшедших вариантов, как в обычном покере, уже не было. Игра снова приобрела интерес. Сдавала Пэм. Она быстро и ловко раздала всем по семь карт.
– И что я должна теперь делать? – спросила Мерри, которая впервые играла по таким правилам.
Ей объяснили. Она должна объявить либо «больше», либо «меньше». Если объявит «больше», то должна отобрать из своих семи карт пять лучших; если «меньше» – то пять худших. Например, туза, двойку, тройку, четверку и шестерку разных мастей. Это, конечно, в том случае, если она хочет выиграть. Если же она пытается проиграть, то может объявить «меньше», имея на руках отличные карты. Или, наоборот, оставить себе самые плохие карты и объявить «больше». Такие правила придают игре восхитительную сложность, единодушно согласились все.
У Мерри на руках оказались три восьмерки. Прекрасная карта! Она объявила «меньше», рассчитывая проиграть. Однако у всех остальных карты оказались настолько слабыми, что они, также желая проиграть, объявили «больше». А это означало, что Мерри выиграла на «меньше». А на «больше» победил Эд Кент, у которого вообще не оказалось ни одной карты старше валета. Все отложили карты в сторону. Билл взял в руки фотоаппарат, а Гарри и Ронни полезли в инструкцию, чтобы определить, как устанавливать освещение и расстояние и как работает вспышка.
– О'кей. Ну что, на диване?
– Да, давайте на диване.
Мерри села на диван, а Эд подсел к ней. Чтобы не смотреть на него, она уставилась прямо в объектив «Поляроида».
– Как насчет поцелуя? – спросила одна из девочек.
– Нет, это слишком избито. Мы должны придумать что-нибудь пооригинальнее. Мне нравится, как Мерри смотрит прямо на фотокамеру. Так и сиди, хорошо? Только держите друг
