— Опять двадцать пять, — говорит он. — Не слишком ли ты для этого стара?
— Это очень эксклюзивный клуб, — говорит она. — Для джентльменов, а не для молокососов. Кроме того, он не бывает открыт допоздна.
— И кто смотрит за твоим ребенком? — спрашивает он.
— Лили. Обычно она следит за ним. Я хорошо ей плачу за это, да. Я зарабатываю хорошие деньги, ты знаешь, по вечерам, когда работаю.
Лили сказала ему по телефону, что с тех пор, как у Ким родился ребенок, ее мать изменилась, особенно с тех пор, как съебался этот персонаж, Дэйв. Лили сказала, что она превратилась в фашистку, которая помешана на деньгах, на новом ковре и на ребенке, и, глядя на Ким в ее тугом свитере с отвернутым воротником и в аккуратных потертых джинсах, глядя, как она оперлась о подоконник и гордо уставилась сквозь тюлевые занавески на свой когда-то замызганный передний дворик, он понимает, почему Лили сказала ему все это. И он уверен, что понимает, насколько растерянной, запутавшейся чувствует себя Лили — если она хоть в чем-то на него похожа. Ему всегда была необходима четкость в отношениях, четкость и стабильность. Он ненавидит, когда неожиданно люди меняются, превращают себя в то или в это, а потом становятся снова такими же, как и были, если на данный момент это больше всего их устраивает. Однако он совсем не уверен, что сущность Ким изменилась так же. Окей, она никогда не была озабочена украшением своего жилища или, как он думает про себя, Лили. Когда та была маленькой — она не слишком сильно пеклась об этом ребенке, только хотела сделать из нее посмешище. Пока он был женат на Ким, она была определенно помешана на деньгах, непрестанно допекала его тем, что у них мало средств, и почему бы ему не заняться чем-то еще, чтобы больше зарабатывать, потому что она хотела бы хорошо выглядеть, она хотела бы просто быть в состоянии нормально их накормить. Он чувствует, что Ким такая же скользкая, такая же лживая, как и всегда, что она преследует свои собственные цели. Он никогда не знал, как вести себя с ней (с ней, которая то хотела жить в центре страны, в изоляции, ха-ха, а в следующую минуту хотела снимать мужиков в каких-то клубах в центре города — на закуску). Теперь он уверен, что ее собственная дочь тоже не знает, как ей себя вести с ней. Их дочь, чей четырнадцатый день рождения — сегодня. Их дочь, которая решила смотаться куда-то, в то время как, думает он, она должна была сидеть дома и дожидаться его приезда. Он проехал сто пятьдесят миль по плохой дороге только ради этого случая, а самое главное — он привез ей огромный подарок, который обошелся ему в целое состояние.
— Значит, ты заколачиваешь большие деньги, Ким, — говорит он, делая шаги к середине комнаты, придвигаясь ближе к ней, встав так, чтобы суметь перекрыть ей путь из комнаты, если она вдруг решить бежать, — так зачем же ты по-прежнему просишь у меня денег?
— Мне нужно кучу ртов прокормить, не так ли? — говорит она, теперь повернувшись спиной к окну, засунув большие пальцы в карманы джинсов. — К тому же у твоей дочери масса проблем, Марк.
— Что-то не похоже, чтобы ты успешно решала эти проблемы, — говорит он.
— У нее есть и одежда, и форма, и учебники, и теперь дети все время хотят, чтобы им покупали новые CD, и DVD, и косметику, и им нужны карманные деньги, чтобы гулять по вечерам с друзьями, — говорит она. — И телефонные карты тоже. Миллион вещей в день.
— Подожди минутку, — говорит он. — Скажи мне, Ким, почему Лили не питается нормально? Вот это я хочу знать. Мы пришли к выводу, что она, понимаешь ли, страдает булимией. Так говорит Николь.
— Просто таковы современные дети, не так ли? — говорит Ким. — У нее все друзья такие же. Никто ничего не ест.
— Да, а что насчет одежды, на которую я дал тебе денег? — говорит он. — Она выглядит, как ебаная шлюха, Ким. В этой глупой майке Babe. Она найдет на свою жопу кучу приключений, если будет одеваться в этом возрасте в такие блядские вещи. Она уже почти вляпалась, когда этим летом ехала к нам на поезде. Она тебе об этом рассказывала? Как какой-то ебаный педофил пытался ее подснять? Ты ее предупреждала о том, что такое случается? Чего можно ждать от мужиков?
— Марк, ей четырнадцать лет. Она знает, что делает. Она в состоянии о себе позаботиться. Кроме того, кое-какие вещи из этого были моими — ты не помнишь? Тебе такие вещи всегда нравились. — И Ким подмигивает ему. Но так быстро и так странно, что Марк и понятия не имеет, что она хотела этим сказать, он не знает, заигрывает ли она с ним, флиртует или просто дразнит его, полная злобной иронии.
— В этом все твое блядское отношение, ага, — говорит он, делая шаг к Ким, а она остается стоять у окна, скрестив на груди руки, и он чувствует, как у него горит шея, чувствует, что наступил тот момент, которого он ждал, и вот Ким прижата лопатками к стене. — Поощрять ее одеваться как шлюха, а потом не научить, как защищаться, правда? Конечно, пусть с этим разбираются посторонние люди. Пусть ей учителя об этом говорят, ага? У нее и так в школе не все гладко, да? И почему же, хотел бы я знать? Может, есть какая-то связь с тем, что до тринадцати лет она вообще не ходила в школу? А до этого ее провезли по всей стране туда и обратно на заднем сиденье какого-то побитого старого автобуса, и все эти хиппи издевались над ней? Я знаю, что было. Она рассказала мне, что эти парни вытворяли с ней — все твои ебаные так называемые дружки.
— Марк, — говорит Ким, снимая пушинку с переда своего свитера и смеясь, — я не знаю, чего ты добиваешься, но ей всего лишь четырнадцать. У нее богатое воображение. Она все время что-то выдумывает. Таковы дети в ее возрасте. Они ничего не говорят прямо. Они всегда работают на публику, чтобы шокировать или что еще. Мне лучше знать, я уже дважды через это проходила.
— На этот раз ты не выйдешь сухой из воды, — говорит он. — Я тебе говорю, что ты на сто процентов ответственна за то, что с ней случилось. Я не позволю тебе из этого выкрутиться. Не в этот раз.
— Нет? — говорит она.
— Тебе просто придется нормально за ней следить, Ким, — говорит он, не зная, что сказать еще, не зная, куда он хочет повернуть этот разговор и какими именно обещаниями относительно будущего Лили он хочет заручиться прямо сейчас. — Это тебе не шутка. Она — человеческое существо. Ей нужно много любви и внимания. Больше, чем ты ей даешь. Ты достаточно над ней поиздевалась, Ким — ты и твои ебучие бродяги-хиппи. Я больше не позволю над ней издеваться.
— Марк, — выдыхает Ким, — хочешь со мной трахнуться?
Глава 9
Ему кажется, что он бил ее снова и снова в течение полутора лет. По большей части — по лицу, тыльной стороной ладони. Впрочем, один раз он пнул ее по ребрам и один раз протащил по комнате за волосы. И видимо, несколько раз пинал и швырял ее на колени — если постараться хорошенько вспомнить. Не только за то, что она хвасталась перед ним своими сексуальными достижениями, что приводило его в ярость — она говорила, что спала с Крисом, владельцем ночного клуба, что трахалась с какими-то посетителями у пожарного выхода в Henry’s и в аллеях, в частности, с пилотами из военно-воздушных сил Великобритании Колтишелл («Тебе стоит посмотреть на их мускулы, Марк, — сказала она, — у
