Он увидел, как спасатели вытаскивают из машин свои инструменты…
– Какими они обычно вырезают трупы из разбившихся машин, – пробормотал Крымов. В подземном гараже стоял его джип «Мерседес– ML350» и мотоцикл – мощный двухлитровый «Кавасаки-Вулкан». На мотоцикле он давно уже не ездил. Точнее, запрещал себе ездить. В те минуты, когда его мозги еще не были припудрены порошком, он прятал ключи с брелоком, в который был вшит иммобилайзер, куда подальше, а когда наступало время белой дымки, не мог вспомнить, куда именно. К счастью, не мог. «Кстати, где они сейчас – ума не приложу».
…и несут их к закрытым воротам. Затем один из спасателей перелез через ограду…
– Ребята, почему бы вам не войти через калитку, как это обычно делается? А?
… а другой подает ему тяжелые гидравлические ножницы…
– Что происходит? Пионерская игра «Зарница»? И за кого я буду играть? За красных или за синих?
Крымов потер лицо ладонями, стряхивая дремоту, но она, словно липкий деготь, никуда не хотела убираться.
«Надо умыться, – решил он. – Все равно по пути. Кажется, это тоже делают в ванной».
Шаркая ногами, как старик, он поплелся в ванную.
Георгий нажал выключатель; в стенах и потолке ванной комнаты засветились разноцветные панели. Это была его идея – «о’кей, я же еще и великий дизайнер интерьеров!» – разместить светильники внутри стен.
Он подошел к раковине и посмотрел на себя в зеркало. Длинные волосы с некоторых пор стали редеть, никакие шампуни, бальзамы и притирания не помогали: белая дымка была сильнее. На лбу появились огромные залысины. Чтобы как-то уравновесить открытое пространство лица, он отрастил небольшую бородку клинышком. Мефистофельскую бородку – «я ведь еще и имиджмейкер!» Оставалось только заказать изящную трость черного дерева с серебряными насечками и набалдашником в виде головы пуделя, чтобы окончательно вжиться в образ. «Продиктованный белой дымкой…»
– Ай, да ладно! Хватит! На сегодня я уже достаточно покаялся…
Он включил воду и поставил сложенные ладони под шумную пенящуюся струю. Наклонился и увидел, что в раковину упали две крупные капли темной крови.
«Чертов док! Не может вылечить мой нос!»
Он подумал, что зря ругает доктора: трудно вылечить нос, через который пролетает белая дымка.
«Да хрен с ним!» – Георгий зажал ноздри указательным и большим пальцами и потянулся к шкафчику за ватными тампонами, уже целый месяц они лежали наготове.
«Идиотство какое-то! Ни умыться, ни нюхнуть!»
Он заткнул ватой нос и решил пойти немного полежать, пока кровотечение не остановится. Крымов протянул руку к крану и закрыл воду.
Странно, но шум бегущей воды не стал тише. Наоборот, он только усилился.
«Здравствуйте! У меня уже глюки! Нет, пора завязывать. Со следующего месяца…»
Для верности он снова открыл кран – может, ему только показалось, что он его закрывал? В раковину ударила тугая струя, подхватила темные капли, и вода окрасилась в нежнорозовый цвет. Георгий дождался, пока розовая вода уйдет в сток, и потом снова закрыл кран.
Шум воды не исчез.
«Может, я совсем уже идиот?» – Он подошел к душевой кабине и открыл дверцу. Нет, из душа вода не лилась.
«Тогда откуда?» Он остановился, размышляя, не повторить ли ему процедуру с краном.
На обдумывание этой мысли у него ушло не менее минуты. Он просто чувствовал, что время шло, а голова не соображала, мыслей в ней было не больше, чем в мягкой пуховой подушке.
«Надо полежать, и все пройдет», – кратковременные подъемы давления тоже стали привычным делом; они появились даже раньше, чем начали пропадать волосы.
Крымов открыл дверь ванной комнаты, и шум усилился. Лужица, быстро увеличиваясь, подбиралась к его босым ногам.
– Что такое? – он сделал несколько шагов по просторному холлу и угодил под проливной холодный дождь.
Закрыв лицо рукой, как козырьком, Георгий посмотрел на потолок.
Спринклеры автоматической системы пожаротушения работали на полную мощность.
– Эй! – он испугался.
Крымов побежал в спальню и увидел, что вся кровать уже мокрая, из четырех спринклеров била вода, расходясь во все стороны ломкими блестящими конусами.
Он бросился на кухню, оттуда – в другую комнату. Везде было то же самое – потоки воды, льющейся с потолка.
Крымов подбежал к телефону и набрал «0» – вызов технического этажа. Телефон молчал. Георгий схватил мобильный, с которым никогда не расставался, и набрал городской номер центрального пульта Башни. Бесполезно. На дисплее высветилась надпись: «Нет соединения».
Крымов размахнулся (беспричинные перепады настроения и вспышки немотивированной агрессии – милые подарки от белой дымки) и запустил мобильный куда подальше.
– Да что же это такое?
То, что происходило с ним, казалось немного забавным. Словно бы он перебрал порошка, вот только… Вода была слишком мокрая, как и полагается быть воде в обычной реальности, а не в реальности, порожденной порошком.
«Что в таких случаях делают? Кричат – позовите сантехника? Или пожарного?»
Он бросился к выходу, повернул рукоятку замка и потянул дверь.
И почувствовал, что ноги не держат его. Георгий медленно осел на пол, прислонившись спиной к дверному косяку.
Дверь не открывалась.
В голове промелькнули фразы (удивительно, как они смогли сохраниться в мозгу, сморщенном, как сердцевина грецкого ореха), сказанные когда-то Дубенским: «В Башне – идеальная шумо-, звуко-, гидро– и даже аэроизоляция. Все двери подогнаны плотно, окна герметичны. Вам не нужно будет ни о чем заботиться – всю погоду в квартире сделает кондиционер. Вам только останется задать требуемую температуру и влажность. При желании вы можете выбрать один из четырех стандартных запахов: хвойного леса, моря, солнечного луга или горный воздух. Мы хотим, чтобы каждый жилец почувствовал в Башне недостижимую прежде степень комфорта. В конце концов, разве не к этому стремится любой нормальный человек – к максимальному комфорту?»
Крымов заплакал. Слезы катились по щекам, смешиваясь со струями воды.
– А рыбок у вас, случайно, нет? И каких-нибудь веселеньких водорослей? Потому что моя квартира потихоньку превращается в аквариум. А я, – он всхлипнул, – не умею дышать под водой. И плавать одному мне здесь неохота.
– Мы увидимся с вами после короткого блока рекламы, – Истомин снова поправил очки.
Изящные очки в тонкой оправе – удачная находка имиджмейкеров. Зрение у него было почти стопроцентное, но разве в этом дело? Пожалуй, он был самый стильный очкарик на всем телевидении – именно потому, что очки ему были не нужны. Точнее, нужны только для того, чтобы элегантно их поправлять.
