как говорится, вслух, без всяких домыслов, умолчании и предположений на сен счет и прозвучала в источнике.
Руссы уступили в сумме контрибуции, но зато выставили, как и другие победители Византии, условие выплаты ежегодной денежной дани. Что же тут необычного? Что тут надо было выдумывать, создавать заново, изобретать, конструировать из поздних соглашений?
Заметим, что в позднейших русско-впзаитийских договорах не раз еще встречается это основополагающее для Руси условие - взимание ежегодной дани с Византии, и случается это всякий раз, когда греки, пользуясь благоприятной для себя возможностью, прекращали тяжкую для них обязанность.
Прошло три с лишним десятка лет, между странами возгорелась новая война, дважды водил свою рать на греков князь Игорь, и во время второго похода, в 944 году, когда, казалось, ничто не могло спасти Константинополь от новой осады его огромным войском Игоря и его союзников, греческие послы встретили русского князя на Дунае и предложили мир, заявив от имени императора: «Не ходи, но возьми дань, юже нмалъ Олег, придамъ и еще к той дани». А еще через двадцать лет сын Игоря Святослав, овладев дунайским устьем, сидел, княжил в Переяславце на Дунае, «емля дань па грьцех».
Когда же греки перестали выплачивать Руси эту ежегодную дань, снова вспыхнула война, и Святослав вновь вырвал у Византии обязательство уплачивать дань. И даже во время тяжелой осады греками малочисленного войска Святослава в крепости Дороотол, когда руссам пришлось пойти на заключение невыгодного мира, греки все же согласились продолжать выплату дани, и Святослав размышлял со своими воинами: «;Аще ли иочнеть не управляти дани, да изнова из Руси, совку-пи вши вон множайша, поидемъ Царюгороду».
Бот что означала выплата дани, которой Олег добился от Византии в 907 году.
Если мы согласимся с тем, что летописец «подделал» это условие договора 907 года, то вынуждены будем признать, что он и во все последующие тексты вставил вопрос о дани, а до такого чудовищного обвинения вряд ли додумаются даже самые отъявленные фальсификаторы русской истории.
Так, контрибуция и ежегодная дань - вот те два наипервейших условия, которые легли в основу русско-византийского договора «мира и любви».
Контрибуция была обычным делом. Она, например, входила составной частью в договоры с Византией, заключенные в VIII-IX веках болгарскими ханами Терве-лом и Крумом. Ее, видимо, взяли руссы в 860 году. Во время побед брали такие контрибуции и греки со своих противников - арабов, персов.
Следы этой контрибуции мы видим в словах летописи о возвращении Олега на родину, «неся злато, и паволоки, и овощи, и вина, и всякое узорочье». Было, конечно, среди всего этого великолепия немало награбленного «имения», но была и дань на «клгочь»- как договорились послы Олега в Константинополе.
Обычным делом являлась и денежная ежегодная дань. Так что Русь шла по стопам иных европейских и азиатских стран в их отношениях между собой, в их отношениях с Византией и осваивала добытые в результате победоносных походов дипломатические договорные стереотипы
На таком же международном уровне находились и другие условия договора Руси с греками 907 года.
Испокон веков византийцы, согласно своей разработанной дипломатической системе, предоставляли иностранным посольствам обеспечение с момента появления в Константинополе и до пересечения византийской границы на возвратном пути. Но это правило действовало лишь в отношении посольств тзх государств, с которыми Византию связывали давние п традиционные отношения и где, соответственно, принимали греческих послов. Русь, судя по всему, таким правом не пользовалась, что ущемляло престиж киевского владыки, низводило его на уровень третьестепенный в греческой иерархии правителей окрестных стран.
И вот теперь Олег силой добивается права на эту привилегию. Отныне Византия обязуется предоставлять «слебное», т, е. посольское содержание, русским посольским миссиям. А заодно руссы выговаривают право получения корма для своих купцов.
Допуск русских посольских и торговых караванов в Византию, который официально был, видимо, оформлен еще в 860-е годы, теперь получает новое подкрепление в виде права на содержание и тех и других за счет византийской стороны. Так Русь шаг за шагом добивалась признания перед лицом великой империи. Пункт за пунктом согласовывался во время переговоров русских послов в Константинополе. Но не надо думать, что Русь безоговорочно диктовала свои условия, а греки безропотно их выполняли. Нет.
Упорно и настойчиво византийские политики проводили в переговорах свою линию.
Конечно, они добились снижения баснословно высокой суммы единовременной контрибуции, согласившись, однако, на выплату укладов-дани.
Здесь сказался обычный политический прагматизм византийцев: контрибуцию надо было выплачивать сразу, набирая эту огромную сумму драгоценного металла, а дань… как повернется дело, там будет видно; в случае благоприятной возможности можно будет и прекратить ее уплату,- все решит дальнейшее соотношение сил, дальнейшее развитие событий.
Упорно оговаривали греки и другие условия соглашения. Русские войска стояли еще у стен Константинополя, и потому византийские дипломаты согласились с основными требованиями Олега, но в свою очередь «сказали» по всем этим пунктам. Они постарались поставить приход русских послов и купцов под строгий контроль греческой администрации, ограничить русскую караванную стихию на территории Византин. Большое, видимо, беспокойство эта стихия доставляла грекам. Многочисленные, хорошо вооруженные караваны, проходя от Мессемврин, расположенной на границе с Болгарией, до Константинополя, совершали немалые бесчинства. Недаром греки упомянули в своих встречных требованиях, чтобы руссы не творили «пакости» в селах, т. е. в сельской местности, по которой пролегал их путь к византийской столице.
И в самом городе греки поставили руссов под неусыпный контроль: теперь их сосредоточивали в одном месте, переписывали, впускали в одни ворота небольшими группами, без оружия, в сопровождении императорского чиновника. В данном случае предосторожность, проявленная греками, являлась не лишней, потому что хорошо вооруженный отряд, тайно проникший в Константинополь, мог если не захватить его, то хотя бы создать условия для захвата, удержав, скажем, до подхода основного войска какие-нибудь из городских ворот. Византийский автор XI века Кекавмен в своем сочинении «Стратегнкон» не раз упоминает о том, как именно в IX - X веках болгары, франки, турецкие пираты захватывали весьма крупные города при помощи военной хитрости. А уж древние славяне испокон веков были большие мастера всякого рода военных проделок.
И не всем руссам греки обязывались выдавать месячный корм, а лишь тем, кто придет с «куплей», т. е. непосредственно купцам. Тем же искателям приключений, которые могли бы появиться в Византии вне торговых целей, такой корм не предоставлялся.
Мы можем представить себе картину этих напряженных переговоров. Русские послы во главе с Карлом шаг за шагом добивались льгот, преимуществ для русских посольств, для русской торговли на византийском рынке, и самого главного из них - отмены пошлин, а греки так же упорно, не имея сил воспротивиться в главных пунктах, обставляли договор рядом ограничений, регламентации для Руси. В ходе этих переговоров и вырисовывалось, наконец, то соглашение, которое доходит до нас со страниц летописи.
Но что примечательно, все требования русской стороны дошли через летописное изложение как посольские речи, «заповеди» Олега, которые от имени великого киевского князя послы передавали грекам, а встречные требования греков оформлены в летописи как цитирование какого-то документа.
В первом случае мы видим свободную и вольную устную речь, во втором - речь книжную, сдобренную канцелярскими оборотами,- типичный образчик бюрократического документа. Если летописец и изобрел все это сам, по собственному разумению, то как же он усложнил свою задачу, цитируя в одном случае речи послов, в другом записывая в летопись выдержки из' документа! Невероятные сложности! Но это в том случае, если приписывать древнему автору грандиозную фальсификацию. Если же не ставить перед собой такой задачи, то все выглядит не так уж сложно.
«Посольские речи» были широко известны и в древнем мире, и в
