- Что за вино, больно сладкое?
- Не знаю, вроде бы заморское, а там кто его ведает, откуда оно. Торговец один из Крыма зимой привозил, мне понравилось, взял. Вкус ничего, и хмель быстро выветривается. А что у тебя с ногой?
Левка вытянул вперед свою левую ногу.
- Ничего страшного, при штурме Баку картечь попятнала. Пришлось в Черкасск вернуться. Здесь меня подлечили, но рана заживает плохо и гной постоянно сочится.
- Так может быть мне посмотреть?
- Значит, правду люди говорят, что ты ведовством балуешься?
- Это не баловство.
- Нет, брат, пока обойдусь.
- Как знаешь, но если что, обращайся. - Приподняв бутылку, предложил: - Еще по одной?
- Давай.
Снова опрокидываем в себя по кубку винца, и брат говорит:
- Ты уж, извиняй, Никифор, но я к тебе не просто так зашел, а по делу.
- Почему-то, я так и подумал. Говори, брат.
- Дело такое. Ты крестьянину Соболько клубни картофеля оставлял, чтобы он их посадил, обработал и урожай собрал?
- Было такое.
- Так вот, урожай он снял, тридцать мешков, и часть из него уже реализовал как семенной фонд.
- Он может за работу натурой взять, договор такой был, так что все без обмана.
- Это понятно. Просто, пока я дома, то вынужден делами семьи заниматься, ищу, во что деньги вложить, а тут это земляное яблоко увидал и на вкус распробовал. Но мне семян не досталось. Вот я и пришел сказать, что если будешь картофель продавать, то только мне, все куплю.
- Договорились, Лева. Мне сельским хозяйством заниматься пока все равно не с руки, просто хотелось новый овощ на Дону привить и, наверное, это получилось.
- Получилось, да еще как. Соболько на базаре всех угощал. Людям понравилось, они сообразили, что это такое, и в каком направлении у многих наших казаков думка заработала понятно. Народа на Дону теперь много, прокормить его не просто, а кушать каждый человек хочет. Конечно, хлеб, репа, овощи и фрукты, все это имеется. В реках рыбы много, а в степи скот пасется, и дикий зверь бегает, но этого не хватает. Приходится многое у соседей закупать, а тут новый продукт, который на вкус хорош, хранится долго и имеет неплохую урожайность.
- Все ясно, Лева, дальше можешь не объяснять. Картофель почти весь отдам, и ни рубля с тебя не возьму.
- Мне подарков не надо.
- Тогда дашь, сколько посчитаешь нужным или урожаем поделишься.
- Отлично.
Выпили еще по одной. В голове слегка зашумело, и Левка меня покинул, видимо, отправился по иным своим делам. А мне покоя не дали, так как вслед за ним пожаловали полковник Лоскут и его ближайший помощник Василь Чермный.
Химородники пришли не с пустыми руками, а с рулоном карт, на которых были обозначены размеры моей территории вдоль реки Кагальник. Так что после приветствий да быстрых расспросов за жизнь, меня стали нагружать информацией, где должна стоять моя пограничная крепость. Желание выспаться отступило на второй план и, тяпнув с 'рыцарями плаща и кинжала' за мое благополучное возвращение еще кубок вина, я придвинулся к картам и начал прикидывать, что к чему, да отчего.
Итак, имеется территория двадцать на двадцать километров. Самая обычная донская степь, один хуторок, который обозначен как Поздеевка, правобережье реки Кагальник, в которую впадает Мечетка и, что немаловажно, старый Астраханский шлях, идущий от Черкасска через Сальские степи до самого устья Волги. Место хлебное, так что с голоду там не умрешь, это точно. Крепость придется ставить на основной переправе через реку, дабы дорогу контролировать и хуторок с братьями по крови прикрывать. Слева и справа казацкие городки, а впереди пограничные сотни степь патрулируют. Все хорошо и логично, но пара вопросов у меня к Лоскуту все же имеется.
- Троян, - я посмотрел на старого полковника, - сколько сейчас казаков границу от Кубани прикрывает?
- Сразу за безопасность думаешь?
- Конечно.
- От нас по Мечетке с твоего направления всегда полусотня конных ходит, а с кубанской стороны на реке Эльбузд Петр Булавин поселение ставит. Ему Хасан-паша эти земли в вечное владение отдал, и теперь будете вы два родственника по разные стороны границы сидеть.
- В общем, участок безопасный?
- Относительно, - полковник цыкнул зубом. - За прошлый год в этом месте были перехвачены три мелкие партии с Кубани, по десять-двадцать всадников каждая, одна ногайская и две черкесских. В этом году пока тихо, но осенью, наверняка, гости будут. Кого-то Петр Булавин перехватит, иных пограничная полусотня, но и тебе кто-то достанется.
- Понятно. Если налетчики придут, как с ними поступать?
- По обстоятельствам. Если хищники, то уничтожай без всякой жалости, а если молодняк погулять вышел, то отбирай у них лошадей и оружие, и Петру Афанасьевичу передавай.
- А дядька Петр знает, что за поселение я прикрываю?
- Нет, но может догадываться, он человек тоже не простой, а с понятием.
- Ладно, переходим непосредственно к строительству. Я заранее говорил, что хочу каменную крепость поставить. Поэтому мне нужны рабочие, каменщики и материалы. Вы готовы мне помочь??
- Да, сто пятьдесят рабочих в Богатом Ключе уже ждут твоей команды, а строительные материалы взялся Зерщиков обеспечить.
- С чего бы это Илья Григорьевич решил с вами дружить?
Лоскут расплылся в довольной улыбке и ответил:
- Не с нами, а с тобой и Кондратом, и при условии, что за все предоставленные услуги ты с ним сразу расплатишься.
- Ага, обдерет он меня как липку, и останусь я после строительства без штанов. И вообще, интересно получается, крепость строится в ваших интересах, а расплачиваться придется мне. Непорядок.
После этих моих слов, сказанных чтобы подначить химородников, начальник Донской Тайной Канцелярии неожиданно напрягся, все его добродушие моментально испарилось и, ударив кулаком по столу, он сердито сказал:
- Значит, ты считаешь, что будущее Дона это только наша забота!? Да мне, если хочешь знать, уже ничего не надо, я устал и хочу покоя. Но я думаю о будущем и о том, что подобные нам люди будут нужны Войску. Не хочешь тратиться!? Не надо. Не желаешь строить крепость? Другого человека найдем, кто на себя охрану рубежей и молодых химородников возьмет.
Подобного срыва от Лоскута я не ожидал, но повел себя совершенно спокойно, и спросил его:
