- Ты чего, дед Троян? Успокойся, все хорошо, а если ты шуток не понимаешь, то я не виноват.
- Устал, - полковник откинулся в кресле. - Слишком много всего навалилось, а отдохнуть некогда.
- Так поехали со мной в степь, - предложил я. - Развеешься.
- А на кого все дела оставить?
- На Светлояра, - кивок на Чермного.
- Подумаю над этим.
- Нечего тут думать. Надо тебе отдохнуть.
- Лют прав.
Чермный меня поддержал, и Лоскут был вынужден уступить:
- Хорошо, еду с тобой. Когда выезжаем?
- Через пять дней, как только мои односумы в Черкасск вернутся. Но только учти, Троян, слово сказано, и оно услышано, так что если на дела ссылаться станешь, не смотря на твой возраст, чин и положение, мы тебя насильно в степь увезем. Ты нам нужен, и допустить, чтобы ты на рабочем месте помер, мы никак не можем. Светлояр, поддержи.
- Верно, так и сделаем, - вторил мне боевик, которому вскоре предстояло стать исполняющим обязанности начальника Донской Тайной Канцелярии. - Тем более надо наш молодняк посмотреть.
- Все, уговорили. Еду.
Лоскут поднял вверх раскрытые ладони, и я продолжил разговор:
- И все же, Троян, вернемся к деньгам. Говорят, что ты знаешь, где клад Степана Тимофеевича Разина находится. Так может быть, пора его на благо общества использовать?
- А-а-а, вот ты к чему клонишь, - протянул старик, после чего задумался, видимо, разум его окунулся в воспоминания, но он быстро вернулся к нам и произнес: - Нет никакого клада, и не было никогда.
- А чего тогда про него так много слухов гуляет?
- Люди хотят верить в то, чего нет, и этого им запретить нельзя. Разин, действительно, в Персии много добра взял. Но все это было потрачено на казаков, на поволжских жителей, на подкуп заволжских татар и калмыков, а так же некоторых донских старшин. Вот и не осталось ничего.
- Но ведь говорят, что брат Степана, когда его в застенках пытали, хотел про клад рассказать, а атаман ему этого сделать не дал.
- Говорят. Хм. О чем его допрашивали неизвестно, а вот про клад информация просочилась. Странно это, не правда ли?
- Да, странно, конечно, и жаль, что клада нет, а я уже губу раскатал. Значит, придется мне своими силами обходиться?
- Само собой, своими. От нас только поддержка во всех делах и начинаниях, а финансовые затраты только на тебе, - Лоскут поймал мой взгляд, и спросил: - К денежному вопросу больше не возвращаемся?
- Нет.
- Вот и ладно.
Химородники встали и перед тем как покинуть меня, на прощанье, еще раз, словно сговорившись с моими осторожными односумами, напомнили мне, чтобы я был осторожен, мол, не все инквизиторы отловлены.
Время за полдень, и отдых испорчен окончательно. В сон уже не клонило и, переодевшись в повседневную одежду, чистый комплект которой всегда лежал в сундуке, я прицепил на портупею шашку с кинжалом, и отправился побродить по улицам Черкасска.
Я вышел на улицу, с нее поднялся на майдан и огляделся. Слева и позади меня дома самых знатных местных казаков. Справа войсковая изба, Тайная Канцелярия (старая войсковая изба) и здания управленческих приказов, которые до сих пор достраиваются. Смотрю прямо, покрытый булыжником большой майдан, а за ним каменный собор, из которого толпами валит празднично одетый и шумный народ, по виду крестьяне, хотя все мужчины, как и положено свободным людям, при оружии.
Эх, хорошо. Столица на глазах превращается из укрепленного казацкого городка в полноценный город восемнадцатого века. Как говорится, живи и радуйся. Благодать. Еще раз, окинув пространство вокруг, решил зайти к отцу, может быть, уделит сыну пару минут, и скажет, кто будет на вечер праздничный стол накрывать.
И вот, иду я по майдану через толпу веселых людей, никого не трогаю, думаю только о хорошем, и чувствую, как за плечо меня грубо хватает сильная рука. Первая моя реакция понятна, рывком сбросил лапищу и отскочил в сторону. Поворачиваюсь и вижу перед собой двоих насупленных мужиков лет под тридцать, с саблями за широкими поясами, которые недобро смотрят на меня. И один из них, как я его сразу обозначил, 'левый', громко и на показ выкрикнул:
- Ты чего, басурманин или, может быть, жид пархатый?
Явно, назревает конфликт. По какой причине непонятно, и можно было бы подраться, но настроения нет, и самым миролюбивым тоном, я спрашиваю у мужиков:
- С чего вы решили, что я басурманин?
- А чего не крестишься, когда рядом со святым храмом находишься?
Усмехнувшись, я сказал:
- Вы мужики на Дону. Веру православную здесь привечают, но она не одна, и здесь каждый может верить в то, что пожелает, лишь бы не в Сатану. Так что, я сделаю поправку на то, что вы не казаки, и потому идите с миром, не доставайте неизвестного вам человека и будет вам счастье. Отпускаю вас.
- Да, ты кто таков, ублюдский сын, что нам одолжение делаешь. Я тебя сучонок, сейчас в кровавое месиво превращу.
'Левый', видимо, самый храбрый, прокричал это и, засучив рукава цветастой рубахи, выступил вперед. Вокруг нас образовался небольшой круг. Праздничные крестьяне, мужики и женщины вперемешку, застыли на месте, и молодой девичий голос подбодрил мужика словами:
- Тимошенька, бей еретика-безбожника! Смертным боем его лупцуй!
Следом девку поддерживают мужики:
- Кромсай!
- Бей! Не жалей!
'Бей, значит, - подумал я. - Совсем озверели крестьяне. Вчера только рабами были, а тут, нате вам, оперились, воздух свободы опьянил, да так, что молодого казака ублюдком называют и прямо перед войсковой избой в драку кидаются. Ну, вы сами напросились! Хотите драку, а будет вам урок, смертельный!'
Мой противник замахивается богатырским ударом, а я делаю шаг вперед, и крепко сжатыми костяшками пальцев, бью неизвестного мне Тимоху в горло. Удар не сдерживаю, по всем понятиям я прав, и убить того, кто бросается словами, имею полное право. Слышен хруст горловых хрящей и мужик, хрипя и плюясь кровью, падает назад, на стоящих за его спиной людей, некоторые из которых валятся на брусчатку. На миг площадь накрывает тишина. Этим было необходимо воспользоваться и, рванув из ножен шашку, я повел клинком вокруг себя. Несколько человек охнуло и отскочило, а я разозлился и высказал этим людишкам все, что думал:
- Вы что, быдлаки, совсем страх потеряли!? Думаете, что получили свободу, на себя сабли повесили, и теперь можете казацкие порядки не уважать? Хрен там! Не так вы все
