– Пароход придёт не раньше чем через три часа, – вкрадчиво возразил гид. – А за это время я успел бы вас познакомить со здешними женщинами. О, это такие красавицы… – Он прищёлкнул языком. – Халва!..
Клеменц сухо ответил:
– Не имею никакого желания.
– Напрасно! Будете жалеть, – сразу поскучнел гид-сводник и подошёл к начальнику партии. После короткого разговора тот перекинулся словами с двумя молодыми людьми, фактор кликнул коляску, и вся компания с хохотом и непристойными шутками укатила в город.
– Ну, наши благородия закутят теперь, – сказал Клеменцу один из солдат- добровольцев. – Как бы на пароход не опоздали…
И действительно, тёплая компания вернулась к самому отплытию и сильно навеселе. Офицер заплетающимся языком силился поведать, как они приятно провели время и что на обратном пути обязательно задержатся в Пеште денька на два-три:
– Цыганки… Шампанское… Поцелуи… Халва!..
При этом он пускался в такие подробности, от которых, что называется, уши вяли.
Не желая его слушать, Клеменц вышел на палубу. Заодно он хотел поглядеть, как устроились там его товарищи по партии – простые солдатики. Собравшись в кучу, те толковали о господах:
– Эх, уж эти дворяне, белая кость! Собираются биться за веру, за братьев! Им бы Богу молиться, а они… Да Бог с ними, впрочем. Вот приедем в Белград, там их живо в порядок приведут.
– А вы, господин, как же? – спросил Клеменца один мужичок. – По своей охоте едете или по службе?
– Нет, я по собственному желанию…
– Страшно будет на войне-то! Особенно спервоначалу. Вы-то бывали на войне?
– Нет, не доводилось. В первый раз пробую…
– Ну что ж, около нас попривыкните, – улыбнулся солдатик. – Если вместе служить будем, мы вас не выдадим. У нас закон такой: сам погибай, а товарища выручай!
– Спасибо, братец, – сказал Клеменц.
– Оно конечно, война страшна. Но ведь не всех же убивают. Если даже каждый десятый выйдет из строя, так это уже много, – подбодрил Клеменца другой.
– Надо сказать, однако, всяко бывает, – возразил первый.
Понемногу поднимались на палубу и господа из кают. Клеменц заметил, что они начали держать себя несколько пристойнее – видимо, протрезвев, стали понимать серьёзность положения; и было ясно, что назад возврата нет.
Клеменц побродил по палубе, любуясь широким Дунаем, освещённым полной луной, попробовал вспомнить прошлое этой великой реки – скифов, гуннов, византийцев, готов, князя Святослава, кровавые войны с Портой, и порядочно устал, сдавая экзамен по истории самому себе. Его одолела дремота, он спустился в каюту, лёг на койку и крепко уснул. Его разбудили крики:
– Белград! Видно Белград!..
Он выбежал на палубу. Впереди, на крутом берегу, стоял залитый солнцем Белград. Солдаты-добровольцы пели:
– Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твоё, победы над сопротивныя даруя, и Твоё сохраняя Крестом Твоим жительство…
Под пение тропаря Кресту и молитвы за отечество, пароход пристал к берегу. Старик серб, седоусый и толстый, встретил партию и повёл её по крутой лестнице в город. Доставив добровольцев в дешёвую гостиницу, он сказал:
– Другове! В Белграде живут не так, как в Петербурге. У вас спят днём, а у нас ночью. У вас жизнь столичная, а у нас деревенская. У нас ложатся с курами, а у вас отправляются в гости. По ночам с песнями у нас не ходят. Я бывал в Петербурге ещё при Александре Благословенном[70]…
– И у нас это делают далеко не все, – засмеялся Клеменц. – А если и случаются уличные скандалы, то их живо прекращает полиция.
– У вас это так, у вас много полиции. У нас же полиция маленькая. Нам трудно справляться с целыми партиями вооружённых людей…
– Но ведь здесь военные. Они обязаны носить с собой оружие, – возразил Клеменц.
– Совершенно верно. Но многие из волонтёров полагают, что дисциплина для них не обязательна.
– Извините, но зачем же вы держите наших добровольцев в Белграде? Почему не отправляете их сразу же на позиции? – удивился Клеменц.
– Не знаю, как объяснить. Одни говорят, что нет телег для отправки военных снарядов, другие – что трудно выпроводить ваших добровольцев из Белграда. Я думаю, что вы, как мне кажется, человек серьёзный, могли бы повлиять в случае надобности на молодых своих товарищей.
– Вряд ли мне придётся здесь играть роль начальника, – отвечал Клеменц. – Я постараюсь как можно скорее отправиться на позиции…
– Это было бы хорошо, – покачал головой старик серб. – Но теперь, надо признаться, у нас мало порядка. Впрочем, посмотрите, сами увидите. Но если что-нибудь понадобится, я всегда к вашим услугам. Кстати, позвольте мне порекомендовать вам эту гостиницу. Кормят хорошо и недорого.
– Ну что ж, – обратился Клеменц к офицеру, когда серб ушёл, – пойдёмте в круню. Время обедать…
Они спустились в полуподвальный ресторанчик и при свете неясно горящих газовых ламп стали отыскивать свободный столик.
– Что, Дмитрий Александрович, и вы приехали сюда за веру, за братьев кровь проливать? Идите сюда! Около меня есть местечко…
Клеменц увидел сутулящегося, с седеющей бородой господина, в котором сразу узнал Глеба Ивановича Успенского[71]. Это был один из его самых любимых писателей – они познакомились и близко сошлись ещё в Париже.
– Вот-вот, присаживайтесь. Очень рад, что встретились, – приговаривал Глеб Иванович.
Заказав обед, Клеменц спросил, как чувствует себя Успенский в Белграде.
– Да как вам сказать, неразбериха какая-то. Я ещё дорогой расспрашивал волонтёров, с какой целью они едут на войну. И что же вы думаете? Один говорит, что неудачно женился, другой пострадал на службе, третий… да всех не перечтёшь. Вижу только, здесь целые толпы шатаются без дела…
– Не забывайте, Глеб Иванович, что мы в тылу армии. А тут любят тереться персонажи самого разного сорта.
– Да, да. Я только вчера встретил повара из одного петербургского ресторана. Говорит: «маркитаном буду». И, конечно, будет у какого-нибудь обжоры из провиантских чинов за веру, за братьев сербских кур да индюшек фаршировать!
Оба расхохотались.
– А эти зачем сюда прикатили? – Успенский кивнул в сторону, где сидело с полдюжины аляповато разряженных дам. – Здесь женщины в гостиницах служат за нищенское жалованье. И всегда готовы согреть вашу постель почти что даром…
Едва Клеменц с Успенским выпили по рюмке сливовицы, как в ресторан вбежал
