7
– Только быстрым отступлением к Беле можно спасти оба корпуса от частичного поражения…
Александр Александрович сидел в избе, занимаемой Ванновским, обсуждая последствия сражения при Аблово.
– Согласен, ваше высочество. – Начальник главного штаба расстелил карту. – Предстоит совершить фланговые марши и предупредить турок у реки Янтра. Генерал Дризен окружён с трёх сторон. Ему предстоит пробиваться по единственной дороге, которая проходит через ущелье. К тому же она до сих пор загромождена повозками с ранеными. Его высочество Владимир Александрович с двенадцатым корпусом идёт с севера на юго-запад через Широко, подставляя противнику свой левый фланг. Мы опасались наступления турок по осман- базарской дороге на Тырново, где расположен отряд генерал-лейтенанта Гана. Но теперь…
– Но теперь, – перебил его наследник, – ясно, что сближение с нашим правым крылом гибельно! Александру Фёдоровичу надлежит немедля идти с юга на северо-запад, подставляя туркам свой правый фланг! Во что бы то ни стало необходимо успеть совершить фланговые марши!
В этот момент появился адъютант граф Шувалов.
– Александр Александрович, – по-свойски обратился он к наследнику, которого во внеслужебное время называл запросто Сашей, – депеша по телеграфу от великого князя: «Турки в больших силах подошли к Широко…»
Сохраняя внешнее хладнокровие, цесаревич задумался. Ведь этим манёвром турки отрезали от него войска брата Владимира и, кроме того, лишали их возможности прикрыть, как им предписывалось, отступление генерала Дризена и сосредоточение всего 13-го корпуса у Белы. Тем более что Дризен до сих пор не мог очистить путь от лазаретных линеек и, следовательно, не начал отступление. А дожди и размытые пути задерживают движение генерала Гана. Уже час назад в Копровице ожидали прибытия его авангарда, между тем ни одна часть не появлялась. Положение становилось грозным, едва не катастрофическим. Корпуса не в состоянии исполнить приказание наследника; турки прорвали центр, и на их пути к Беле –
– Пётр Семёнович! – спокойно сказал цесаревич. – Соберите совет…
Подавленные случившимся, в избу сошлись вслед за графом Воронцовым-Дашковым штабные офицеры. Предложения сыпались одно за другим.
– Так как положение тяжкое, хуже придумать нельзя, – говорил старший адъютант штаба Степанов, – то вашему высочеству следует поспешить в Белу…
– Нет, – возразил Воронцов-Дашков, – главнокомандующему надобно срочно отправляться назад, в тринадцатый корпус!
– А может быть, лучше поехать на юг, навстречу отряду генерала Гана? – подумал вслух Ванновский, преданно глядя на цесаревича своими маленькими, близко посаженными глазками.
Выслушав спокойно все советы, Александр Александрович заметил:
– Все вы говорите только о том, что
Он поднялся во весь богатырский рост, давая понять, что совещание заканчивается; за ним встали все участвовавшие в обсуждении.
– Приказываю! – повысил голос цесаревич. – Проверить полученные сведения. Немедленно разослать мой конвой, разъездами, с адъютантами во главе, по всем направлениям! Узнать действительное положение войск. И прежде всего выяснить, правда ли, что турки у Широко. Ведь должен же в конце концов тринадцатый корпус сюда подойти. А уж тогда я от него не отстану. И если Владимир Александрович отброшен к Дунаю и отрезан от прочих войск, пойду выручать брата. Если не удастся и это и я сам буду окружён, то до конца не оставлю войска тринадцатого корпуса. Да, коли суждено, по воле Божией, погибать, то я погибну вместе с ними!..
Наследник ушёл к себе в палатку и попросил денщика:
– Давай-ка, братец, сыграем в дурачка. Ведь ты небось умеешь?
Карякин, добродушный полкан, у которого из ноздрей и ушей кустиками торчали волосы, не удивился. Когда граф Шувалов вошёл в палатку, Александр Александрович находился в крупном проигрыше: то ли денщик плутовал, то ли цесаревич отвлекался мыслями от течения игры.
– Ваше высочество! Саша! – сдерживая радость, выдохнул он. – Авангард барона Дризена входит в Копровицу!..
– Ну, прости, Карякин, что не отыгрался, – виновато забормотал наследник. – Пойду встречать войска!
– Чего уж там, ваше высочество! Може, в следующий раз повезёт, – загудел денщик, сгребая столбик серебра. – Вишь, на целую полтину потянуло. А я, ваше высочество, в Филю, или дурака по-вашему, всю деревню обставлял…
…Прибывший в Копровицу Дризен доложил цесаревичу, что, пользуясь предложенным ему перемирием, он спокойно очистил путь отступления и в полном порядке стал отходить ночью, запалив по гребням позиции костры, имитирующие бивачные огни. Вернулись и разъезды, сообщившие, что турок у Широко нет. Ложную панику в 12-м корпусе посеяла совершившая ночной рейд банда черкесов. Таким образом, наследник оказался прав. Войска были на марше и стали подходить к намеченным позициям. Сосредоточение состоялось и совершенно разрушило преимущества, какие имел Мехмет-Али-паша.
Это движение войск Рущукского отряда после Абловского боя фельдмаршал Мольтке считал одной из лучших операций XIX века.
8
«
Моя милая душка Минни!..
Вчера в два часа вернулся Владимир из Горного Студня, и что же он привёз оттуда, видевшись с папá, главнокомандующим и Милютиным, ничего! Просто так грустно, так тяжело, что и писать не хочется. Положительно ничего не хотят делать в этом году, решили оставаться здесь зимовать, плана действий никакого! Все в самом мрачном настроении, воображают, что мы с турками не совладаем, а что куда бы мы ни сунулись, мы наткнёмся на такую же Плевну и что решено в нынешнем году, что предпринимать ничего нельзя…
Дядя Низи, к сожалению, всё взваливает на других, и все, по его словам, виноваты, кроме его самого и его штаба; даже папá виноват и Милютин, одним словом, все, все. На Владимира разговор с дядей Низи произвёл самое грустное и тяжёлое впечатление. Он
