случае то, что только посредством трех измерений пространства из первоначальной «единицы» может быть создано число «четыре», что в точности олицетворяется символом трехмерного креста. Обратный процесс изображается в легенде о Будде, который, получив четыре чаши для сбора милостыни от Махараджей четырех сторон света, сделал из них одну единственную чашу. А это значит, что для «воссоединенного» человеческого существа Грааль (если употреблять традиционное западное понятие, которым, очевидно, обозначается эквивалент этой патры) снова становится единым, каким он был вначале, т. е. в исходной точке космической проявленности.[424]
Прежде, нежели двинуться дальше, отметим, что структура, о которой идет речь, поддается и горизонтальной реализации: к зданию прямоугольной формы в этом случае присоединяется полукруглая часть, добавляемая к одной из его оконечностей, той, что направлена в сторону, которой будет придано значение «небесного» соответствия, посредством своего рода проекции на горизонтальный план основания. Этой стороной, по крайней мере, во всех более или менее известных случаях, является та, откуда приходит свет, т. е. Восток: и примером тут же приходящим на ум, служит церковь, которая оканчивается полукруглой абсидой. Другой пример являет полная форма масонского храма: известно, что Ложа, в собственном смысле слова есть 'длинный квадрат', т. е. в действительности, удвоенный квадрат, где длина (Восток и Запад) есть удвоенная ширина (Север и Юг).[425] К этому удвоенному квадрату, который есть Хикал добавляется, на Востоке, Дебир полукруглой формы; [426] и этот план является в точности планом романской 'базилики'. [427]
Сказав это, вернемся к вертикальной структуре; как отмечает Кумарасвами, последняя вся целиком должна рассматриваться по отношению к вертикальной оси. Это совершенно очевидно в случае хижины, крыша которой, имеющая форму купола, поддерживается столбом, соединяющим эту крышу с землей, а также и случае некоторых ступ, ось которых изображена внутри, а иногда даже продолжается вверх над кровлей. Однако, вовсе не является необходимостью, чтобы эта ось всегда олицетворялась столь вещественно, ибо так не обстоит дело, с реальной 'Осью Мира', образом которой является первая. Но важно, чтобы центр земной поверхности, занимаемой зданием, т. е. точка, расположенная прямо под вершиной купола, всегда виртуально идентифицировалась с 'Центром Мира'. Последний же есть «место» не в буквальном и топографическом смысле слова, но в смысле скорее трансцендентном и изначальном, и, следовательно, как таковое оно может осуществляться во всяком правильно установленном и освященном центре, откуда и необходимость ритуалов, превращающих строительство здания в подлинную имитацию самого сотворения мира.[428] Точка, о которой идет речь, является, стало быть, настоящим Омфалосом (nabhih prithivyah). В очень многих случаях именно здесь размещается алтарь или очаг, в зависимости от того, идет ли речь о храме или доме; впрочем, алтарь в действительности также является очагом, и, напротив, в традиционной цивилизации очаг должен рассматриваться как подлинный домашний алтарь. Символически именно здесь осуществляется проявление Агни, и мы напомним в связи с этим то, что мы сказали о рождении Аватара в центре инициатической пещеры. Ибо очевидно, что значение здесь остается тем же, различно лишь конкретное приложение символа. Когда на вершине кровли делается отверстие, то именно через него наружу поднимается дым; но и это отнюдь не обусловлено соображениями чисто утилитарными, как могли бы вообразить современные люди, но, напротив, имеет очень глубокий символический смысл, который мы исследуем теперь, уточняя еще и верное значение этой вершины купола на двух уровнях, макрокосмическом и микрокосмическом.
40. Купол и колесо[429]
Известно, что колесо является всеобщим символом мироздания: окружность олицетворяет проявленность, ставшую следствием излучения центра. Естественно, эта символика может иметь более или менее частные модификации своего значения, потому что она может также прилагаться не ко всей целостности универсального проявления, а только к определенной его области. Сугубо важным примером последнего случая является тот, где два колеса оказываются ассоциированными с различными частями космического целого. Это относится к символике колесницы, именно к такой, какой она часто встречается в индуистской традиции. Ананда Кумарасвами неоднократно описывал эту символику и сделал это еще раз, в связи с гхатрой и ушнишей в статье, опубликованной в The Poona Orientalist (апр. 1938), из которой мы заимствуем несколько нижеследующих соображений.
В силу этой символики конструкция колесницы есть одновременно и архитектурная конструкция, о которой мы только что говорили, «ремесленное» воплощение космической модели; вряд ли есть необходимость напоминать, что именно по основаниям этого рода ремесла, в традиционной цивилизации, обладают духовной ценностью и подлинно «сакральным» характером, и что именно в силу этого они могут служить «опорой» инициации. Впрочем, между двумя конструкциями, о которых идет речь, существует параллелизм, как это можно сразу же увидеть, отметив, что основным элементом колесницы является колесная ось (акша), слово, идентичное «ахе», которая изображает здесь 'Ось Мира' и которая, таким образом, тождественна центральному столпу (скамбхе) здания, с которым должен соотноситься весь ансамбль последнего. Не имеет большого значения, как мы уже сказали, получил ли этот столп вещественное воплощение или нет; сходным образом в некоторых текстах говорится, что ось космической колесницы есть только 'разделяющее дыхание' (вьяна), которое, занимая промежуточное пространство (антарикша, объясняемое как антарьякша), удерживает Небо и Землю на подобающих им 'местах'[430] и что в то же время, разделяя их таким образом, оно также и соединяет их подобно мосту (сету) и позволяет переходить от одного к другому.[431] Два колеса, которые помещены на двух оконечностях оси, тогда и в самом деле олицетворяют Небо и Землю; а колесная ось простирается от одного к другому точно так же, как центральный столп простирается от пола до вершины свода. Между двумя колесами и поддерживаемый осью находится «кузов» (Коша) колесницы, в котором, с другой точки зрения, пол также соответствует Земле, боковой покров — промежуточному пространству, а крыша — Небу. А поскольку же пол космической колесницы является квадратным или прямоугольным, а крыша имеет форму купола, то мы вновь обретаем уже изученную ранее архитектурную структуру.
Когда мы рассматриваем два колеса как олицетворение Неба и Земли, нам могут возразить, что поскольку оба они равно имеют круглую форму, здесь не просматривается обычное различие геометрических форм Неба и Земли. Но ничто не мешает допустить, что здесь налицо некоторое изменение точки зрения, и круглая форма, во всяком случае, оправдана, как символ циклических круговоротов, которым подчинена всякая манифестация (проявленность), небесная и земная. Однако, можно также, определенным образом, обнаружить разницу, о которой идет речь, предположив, что в то время, как «земное» колесо является плоским, колесо «небесное» имеет, как и купол, форму части сферы.[432] Это соображение может показаться странным на первый взгляд, но в действительности как раз существует символический предмет, соединяющий в себе структуру колеса и купола. Таким предметом является зонтик (чхатра); его спицы явно сходны с лучами солнца и, подобно последним, стягивающимся в центральный «желток», они равным образом соединяются в центральной части (карнике), которая удерживает их и которая описывается как 'перфорированный шар'. Ось, т. е. ручка зонта, пересекает эту центральную часть, точно так же, как ось колесницы проникает во втулку колеса. И продолжение этой оси за пределы точки встречи спиц или лучей соответствует такому же продолжению оси ступы в том случае, когда последняя поднимается в виде мачты над вершиной купола. Впрочем, вполне очевидно, что сам зонтик, уже в силу той роли, для которой он предназначен, есть не что иное, как «портативный», если можно так выразиться, эквивалент сводчатой кровли.
Именно в силу своей «небесной» символики зонтик является одной из инсигний царского сана; он даже является, собственно говоря, эмблемой Чакраварти, или всемирного монарха.[433] И если он становится атрибутом также и обычных государей, то лишь в той мере, в какой они — каждый внутри своего владения — олицетворяют последнего, соучаствуя таким образом в его природе и отождествляясь с ним в его космической функции.[434] А теперь следует отметить, что, в силу строгого применения обратного значения аналогии, зонтик, в его
