смешения между этим 'краеугольным камнем' и 'основополагающим камнем', к которому относится другой, еще более известный текст: 'Ты — Петр, и на сем камне я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее'.[464] Это смешение странно, говорим мы, потому что, с точки зрения специфически христианской, оно равнозначно смешению Петра с самим Христом; ибо именно последний явно обозначается как 'краеугольный камень', на что указывают следующие слова ап. Павла, который, сверх того, открыто отличает этот камень от «основания» здания: 'бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа 'краеугольным камнем' (summo angulari lapide), на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устроятесь (более буквально 'состроенные вместе', coedificamini) в жилище Божие Духом'.[465] Если бы ошибка, о которой идет речь, была только современной, то, несомненно, вовсе не приходилось бы удивляться ей сверх меры, но, похоже, она встречается уже во времена, когда ее абсолютно невозможно приписать просто-напросто невежеству в символике. Следовательно, мы вынуждены спросить себя, не шла ли речь с самого начала о преднамеренном «замещении», объяснимом ролью Петра как «наместника» Христа (по латыни vicarius, что в этом смысле соответствует арабскому Халиф). Если это было так, то подобный способ «сокрытия» символики 'краеугольного камня', по-видимому, указывал бы, что он рассматривался как заключающий в себе нечто исключительно таинственное; и мы увидим дальше, что подобное предположение вовсе не лишено оснований.[466] Как бы то ни было, в этом отождествлении двух камней даже с точки зрения простой логики есть нечто невозможное, что ясно выявляется, как только мы мало-мальски внимательно исследуем процитированные тексты. 'Основополагающим камнем' является тот, что кладется первым, в самом начале строительства здания (вот почему он называется также и 'первым камнем'[467]). Как же мог он быть отброшен в ходе самого строительства? Для того, чтобы это стало возможно, 'краеугольный камень', напротив, должен быть таков, дабы он еще не мог найти своего места; и действительно, как мы увидим, он может обрести его лишь в момент завершения всего здания целиком, и таким образом, он реально становится 'главой угла'.
В статье, на которую мы уже указывали,[468] Ананда Кумарасвами отмечает, что целью текста ап. Павла, очевидно, является представить Христа как единственное первоначало (принцип), от которого зависит все здание Церкви; и он добавляет, что 'принципом вещи является не какая-либо одна ее часть среди других, не совокупность ее частей, но то, благодаря чему все эти части сводимы к неразложимому единству'. 'Закладной камень' (foundation-stone) может, в определенном смысле, также быть назван 'краеугольным камнем' (corner-stone), как это обычно и делают, потому что он полагается в «угол» (corner) здания.[469] Но он не является единственным, т. к. здание по необходимости имеет четыре угла; и даже, если говорить более конкретно о 'первом камне', то он ничем не отличается от закладных камней других углов, за исключением своего расположения.[470] Он ничем не отличается от них ни по своей форме, ни по своей функции, будучи в конечном счете лишь одной из равных друг другу опор; можно было бы сказать, что любой из этих четырех comer-stones «отражает» каким-то образом господствующий принцип здания, но никоим образом не мог бы рассматриваться как сам этот принцип. Впрочем, если бы речь и в самом деле шла именно об этом, невозможно было бы, даже логически, говорить об одном определенном 'краеугольном камне', потому что и в самом деле их четыре; и тот, о котором речь, должен быть, следовательно, чем-то существенно отличным от corner-stone, понимаемого в общепринятом смысле 'закладного камня', и сходны они лишь в своей общей принадлежности к одной и той же «строительной» символике.
Мы только что упомянули о форме 'краеугольного камня', и это чрезвычайно важный пункт: именно потому, что этот камень имеет особую и единственную форму, отличающую его от всех остальных, он не только не может обрести своего места в ходе строительства, но даже и сами строители не могут понять, каково же его предназначение. Если бы они его понимали, они, что очевидно, его бы не отбросили, а ограничились его сохранением до конца работы; они же спрашивают себя: 'Что же им делать с камнем?' И, будучи не в силах ответить на этот вопрос, решают, сочтя его непригодным, 'бросить его в мусор' (to heave it over among the rubbish).[471] Назначение этого камня не может быть понято иначе, как другой категорией строителей, которые на этом этапе работы еще не вмешиваются: это те, кто прошел от 'угольника к циркулю', и под этим различием следует понимать, естественно, различие геометрических форм, соответственно начертаемых с помощью этих инструментов. Т. е. форм квадрата и круга, самым всеобщим образом символизирующих, как известно, землю и небо; здесь квадратная форма соответствует нижней части здания, и круглая форма — его верхней части, которая, в этом случае, должна, следовательно, быть образована посредством купола или свода.[472] В самом деле, 'краеугольный камень' в действительности является 'замком свода' (keystone); А. Кумарасвами говорит, что для выявления истинного значения выражения 'сделался главою угла' (it become the head of the corner) его можно было бы перевести как it become the keystone of the arch, что абсолютно точно. И таким образом, этот камень — как по форме, так и по положению — действительно является единственным во всем здании, каковым он и должен быть, чтобы символизировать принцип, от которого зависит все. Возможно, удивятся, что это олицетворение принципа всей конструкции полагается последним; но можно сказать, что она, эта конструкция, во всей своей совокупности, определяется отношением к нему (это подразумевает ап. Павел, говоря, что на нем 'все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе') и в нем, в конечном счете, обретает свое единство. Здесь перед нами еще один случай аналогии, которую мы уже разъясняли по другим поводам, между «первым» и «последним», или «началом» и «концом». Постройка олицетворяет проявление, в котором принцип, первоначало выявляется лишь как конечное свершение. И в силу этой самой аналогии 'первый камень', или 'закладной камень' может рассматриваться как отражение 'последнего камня', который и есть подлинный 'краеугольный камень'.
Двусмысленность, заключенная в таком выражении как corner-stone, основана, в конечном счете, на различных возможных смыслах слова «угол»; Кумарасвами отмечает, что в различных языках слова, означающие «угол», часто находятся в связи с другими, имеющими смысл «голова» или «оконечность». Кефалон (kephale), «голова», в греческом языке, и «капитель» (capitulum, уменьшительное от caput) в архитектуре не может прилагаться иначе, как к вершине. Но акрос (санскритское agra) может обозначать оконечность в любом направлении, т. е. в случае здания, вершину или один из четырех «углов» (это последнее[473] этимологически родственно греческому gonia, 'угол'), хотя чаще всего прилагается также к вершине. Но что еще более важно, именно с точки зрения текстов, касающихся 'краеугольного камня' в иудео-христианской традиции, так это рассмотрение древнееврейского слова, обозначающего «угол». Это слово pinnah, и встречаются такие выражения, как eben pinnah, 'краеугольный камень', и rosh pinnah, 'глава угла'. И особенно примечательно то, что в метафорическом смысле это же слово, пиннах, употребляется для обозначения «вождя»; выражение, означающее 'вождя народов' (pinnoth ha-am) в Вульгате переводится буквально как angulos populorum.[474] «Вождь» ('chef') этимологически есть «голова» (caput), a pinnah через корень слова связывается с pne, что означает лицо; тесная связь этих идей, «головы» и «лица» очевидна, и, кроме того, понятие «лицо» принадлежит к широко распространенной символике, которая заслуживала бы отдельного изучения.[475] Другой смежной идеей является идея «точки» (которая обнаруживается в санскритском agra, греческом akros, латинском асег или acies); мы уже говорили о символике точек в связи с символикой оружия и рогов,[476] и мы видели, что она соотносится с идеей оконечности, но в особенности с тем, что касается высшей оконечности, т. е. самой высокой точки, или вершины. Все эти сближения, стало быть, лишь подтверждают то, что мы сказали о положении 'краеугольного камня' на вершине здания; даже если есть и другие 'краеугольные камни' в расхожем смысле этого слова,[477] то именно этот единственный реально является 'краеугольным камнем'.
Мы находим и другие интересные указания в значениях арабского слова rukn, «угол» или «закоулок»: это слово, в силу того, что оно обозначает оконечности вещи, т. е. ее наиболее удаленные и, следовательно, наиболее скрытые части (recondita и abscondita, можно было бы сказать по-латыни), иногда приобретает смысл «секрета» или «тайны». И в этом отношении его форма множественного числа, аркан (arkan), должна быть сближена с латинским арканум (arcanum), которое равным образом имеет этот смысл и с которым арабское слово являет разительное сходство; по крайней мере, употребляемый в языке
