факту, что ап. Петр подчеркнуто именуется 'камнем основания' Церкви. Нужно лишь видеть здесь выражение двух различных точек зрения, одна из которых соотносится с доктриной, а другая с устройством Церкви. И, разумеется, невозможно оспаривать факт, касающийся христианской доктрины, что Евангелия воистину являются ее основаниями.
В исламской традиции мы также обнаруживаем сходным образом расположенное изображение, включающее имя Пророка в центре и имена четырех первых Халифов в углах; и здесь Пророк, выступающий как rukn eltarkan, должен — подобно Христу предыдущего изображения — рассматриваться как находящийся на уровне иной, нежели основание, и, следовательно, он также соответствует 'краеугольному камню' вершины. Впрочем, нужно заметить, что с двух точек зрения, которые мы только что обозначили для христианства, это изображение непосредственно напоминает то, где ап. Петр рассматривается как 'камень основания', ибо очевидно, что ап. Петр, как мы уже говорили, также является Халифом, т. е. «наместником» или «заместителем» Христа. Только в этом случае принимается во внимание лишь один 'камень основания', т. е. тот из четырех закладных камней четырех углов, который был положен первым, не рассматривая дальнейших подобий, тогда как исламский символ, о котором идет речь, включает четыре камня основания. Основанием такого различия является то, что четыре первых Халифа действительно имеют особую роль с точки зрения 'священной истории', тогда как в христианстве первые преемники ап. Петра не обладают никакими чертами, которые могли бы — сопоставимым образом — отличить их от всех тех, кто пришел за ними. Добавим еще, что в соответствии с этими пятью арканами, проявленными в мире земном и человеческом, исламская традиция рассматривает также пять небесных, или ангелических арканов, которыми являются Джабраил, Рафаил, Михаил, Исрафил (Азраил) и, наконец, Эр-Pyx (Jibrail, Rufail, Mikail, Israfil, Er-Ruh). Этот последний, который идентичен Метатрону, как мы уже объясняли в иной связи, равным образом находится на уровне высшем по отношению к четырем другим, являющимся его частичными отражениями в различных, более частных и менее принципиальных функциях. В мире же небесном он есть именно rukn el-arkan, тот, кто занимает на рубеже, отделяющем el-Khalq от El-Haqq, именно то самое «место», единственно через которое может осуществиться выход из Космоса.
46. Собирать то, что рассеяно[529]
В одной из наших работ,[530] говоря о Мин-тан и Тэн-ти-Хуэ, мы процитировали масонскую формулу, согласно которой задача Мастеров состоит в том, чтобы 'распространять свет и собирать то, что рассеяно'. И действительно, аналогия, которую мы провели тогда, касалась только первой части этой формулы;[531] что же до второй части, которая может показаться более загадочной, поскольку она имеет в традиционной символике весьма примечательные подобия, нам представляется интересным сообщить по этому поводу некоторые сведения, для которых тогда не нашлось места.
Чтобы наиболее полно понять, о чем идет речь, следует, прежде всего, обратиться к традиции ведической, которая недвусмысленна в этом отношении. В самом деле, согласно последней, 'то, что рассеяно', суть части тела изначального Пуруши, который был расчленен при первом жертвоприношении, вначале совершенном Дэвами, и от которого родились, вследствие самого этого расчленения, все проявленные существа.[532] Ясно, что здесь перед нами символическое описание перехода от единства к множественности, без которого не могло бы быть никакой манифестации. И уже отсюда можно понять 'собирание того, что рассеяно', или восстановление Пуруши таким, каким он был 'до начала', если можно так выразиться, т. е. в непроявленном состоянии, есть не что иное, как возвращение к первоначальному единству. Этот Пуруша идентичен Праджапати, 'Владыке сотворенных существ', поскольку последние все вышли из него самого и, следовательно, в некотором смысле могут рассматриваться как его 'порождение';[533] он также является Вишвакарманом, т. е. 'Великим Архитектором Вселенной'. И в качестве Вишвакармана именно он сам совершает жертвоприношение, одновременно являясь приносимой жертвой.[534] И если говорится, что он был принесен в жертву Дэвами, реально это ничего не меняет, потому что Дэвы, в конечном счете, есть не что иное, как «могущества», которые он несет в себе самом.[535]
Мы уже говорили по разным поводам, что всякое ритуальное жертвоприношение должно рассматриваться как образ этого первого космогонического жертвоприношения. И точно так же во всяком подобном действии, как отметил это г-н Кумарасвами, 'жертва, как со всей очевидностью показывают это Брахманы, является олицетворением совершающего жертвоприношение, или, как говорят об этом тексты, она есть он сам: в соответствии с универсальным законом, согласно которому инициация (дикша) есть смерть и возрождение, ясно, что 'посвящаемый есть причастие',[536] 'жертва, по сути своей, есть сам приносящий жертву'.[537] Это непосредственно возвращает нас к масонской символике степени Мастера, в которой посвящаемый и в самом деле отождествляется с жертвой; впрочем, часто настаивали на связях легенды о Хираме с мифом об Озирисе. Но, по глубинной сути, именно рассеяние частей тела Озириса есть то же самое, что и разбрасывание тела Пуруши, или Праджапати. Можно было бы сказать, что здесь налицо две версии описания одного и того же космогонического процесса в двух различных традиционных формах. Верно, что в случае Озириса и в случае Хирама речь идет уже не о жертвоприношении, по крайней мере, явно, но об убийстве. Но по существу здесь ничего не меняется, потому что это и вправду одно и то же, только рассматриваемое в двух взаимодополняющих аспектах: как жертвоприношение в своем «дэвическом» аспекте и как убийство в аспекте 'асурическом'.[538] Мы лишь мимоходом подчеркнем этот момент, не задерживаясь на нем, так как он не имеет отношения к вопросу, рассматриваемому в этой главе.
Точно так же, согласно еврейской Каббале — хотя в ней и не идет речь, собственно, ни о жертвоприношении, ни об убийстве, но, скорее, о «дезинтеграции», хотя и с теми же последствиями — именно вследствие расчленения тела Адама Кадмона была создана Вселенная со всеми заключенными в ней существами. Таким образом, последние являются как бы частицами этого тела, и их «реинтеграция» в единое целое выступает как восстановление самого Адама Кадмона. Последний есть 'Универсальный Человек', а Пуруша, согласно одному из значений этого слова, также есть «Человек» по самой сути своей; следовательно, речь во всех этих случаях идет именно об одном и том же. Добавим в связи с этим, прежде нежели двинуться дальше, что поскольку степень Мастера олицетворяет — виртуально, по крайней мере, — уровень 'малых мистерий', в данном случае, как следует понимать, речь идет о реинтеграции с центром человеческого существа. Но известно, что одна и та же символика всегда применима на различных уровнях, в силу существующих соответствий между ними,[539] так что она может относиться к какому-либо одному определенному миру или ко всей совокупности универсальной проявленности. И реинтеграция в 'изначальное состояние', которое, кстати, тоже является «адамическим», есть как бы образ тотальной и конечной реинтеграции, хотя реально она еще остается всего лишь этапом на пути.
В исследовании, которое мы цитировали выше, А. Кумарасвами говорит, что 'самым существенным при жертвоприношении является, во-первых, разделить, а во-вторых, вновь соединить'; оно включает, стало быть, две взаимодополняющие фазы — «дезинтеграцию» и «реинтеграцию», которые составляют космический процесс в его совокупности: Пуруша, 'будучи един, становится многими, и будучи многими, он становится един'. Восстановление Пуруши осуществляется символически, в строении ведического алтаря, который несет в различных своих частях олицетворение всех миров;[540] и жертвоприношение, дабы быть правильно совершенным, требует сотрудничества всех искусств, что уподобляет приносящего жертву самому Вишвакарману.[541] С другой стороны, поскольку и всякое ритуальное действие, соответствующее норме и «порядку» (рите), может рассматриваться как обладающее, в некотором роде, характером «жертвоприношения», согласно этимологическому смыслу этого слова то, что верно для ведического алтаря, верно также, до некоторой степени, для всякого сооружения, воздвигнутого в соответствии с традиционными правилами. Последнее реально всегда ведет свое происхождение от 'космической модели', как мы объясняли это в другой главе.
