Головная часть колонны спустилась на площадь, миновала ее и скрылась в «доме Гиммлера», а пленные все выходили и выходили…
Более полутора часов продолжалось шествие укрощенных фашистов. Всего их взято в рейхстаге 2604. Во время штурма рейхстага убито и ранено более двух тысяч гитлеровцев.
…Сколько военных парадов видела ты, Королевская площадь! Сколько сводных оркестров слышала, барабанного боя и надрывных воплей! Ты дрожала от топота тысяч вымуштрованных солдатских ног. Наверняка маршировали перед фюрером и многие из этих, что идут сейчас вразнобой, шаркая ногами. Не строй, а похоронная процессия.
Пройдут годы, десятки лет. Из развалин возникнет новая Германия, может, и площади дадут иное название…
Было раннее утро 2 мая 1945 года. Над Берлином поднималось солнце. Сквозь дым пожарищ оно смотрело на город тускло-красным глазом, словно еще не веря, что на земле воцаряется мир,
Глава десятая
То наша кровь…
1
Услышав о капитуляции гарнизона Берлина, Правоторов воскликнул:
– Ну, братва, шабаш, отвоевались! – и расстегнул верхние пуговицы гимнастерки.
Заметив, что вслед за ним расстегнули воротники и другие разведчики, усмехнулся – до чего же привыкли подражать ему. Впрочем, в этом случае есть и что-то другое. Натерла шею гимнастерка ва войну. Вон Орешко даже две войны прошел. Душа солдатская на волю просится.
– Айда на крышу! – крикнул Сорокин.
Восьмерка разведчиков бросилась за лейтенантом и быстро оказалась на фронтоне здания, у своего флага. Как-то само собой вскинули автоматы и с криком «ура» дали троекратный салют.
Тут их и подглядели фотокорреспонденты центральных газет. Явилась целая группа – Рюмкин, Шагин, Редькин, Архипов… Предложили запечатлеть этот момент. Только флаг попросили перевесить пониже, чтоб удобнее снимать. Как раз поблизости оказался и Heyстроев.
– Неплохая картина получается. Можно с вами?
– Давай, капитан, салютуй победе!
– Пусть Вильгельм Первый не смущает вас, – пошутил Рюмкин, указывая на всадника. – Как видите, бывший император Германии фиксирует поражение своих потомков.
Едва фотограф успел щелкнуть аппаратом, как на крыше грохнул снаряд. Осколки зловеще пропели невдалеке.
Все невольно повернули голову в сторону купола, невдалеке от которого разорвался снаряд. Над тем местом медленно поднималось сизое облачко.
Заговорили, строя разные предположения. Вскоре пришли к общему-мнению, что это выстрелило где-то неподавленное орудие. В дикой злобе фашистские артиллеристы ударили по Знамени Победы. Значит, прячутся еще в городе фашистские недобитки, хотя по улицам идут колонны капитулировавших гитлеровских войск.
Может, и еще ударят? Но нет, нового выстрела не последовало. По-видимому, обезумевший артрасчет тут же обезвредили. Шагин заметил, что разведчики оставались на своих местах, и сфотографировал их еще раз.
Потом эти снимки многие принимали за один, но Правоторов различал их, потому что на шагинской фотографии он смотрел не вверх, а в объектив аппарата.
Рюмкин как бы в оправдание, что снимает с опозданием, сказал:
– Мы старались не отставать от передовых частей, но сделать это было нелегко… Впрочем, справедливости ради следует сказать, что у рейхстага корреспонденты побывали раньше, чем вы с флагом…
Разведчики только переглянулись, посчитав эти слова за неудачную шутку.
– Напрасно усмехаетесь, – с достоинством заметил Рюмкин. – Вот эти ребята, – указал он на Редькина и Архипова, – на штурмовиках сюда задолго до вас прилетали, бреющим полетом над улицами прошлись. И при этом выполняли роль не только фотографов, но и стрелков- радистов.
– Стрелять, к сожалению, не пришлось, – вставил Архипов. – Только снимали.
Разведчики, считавшие в душе фотокорреспондентов людьми глубокого тыла, с уважением посмотрели на них, не скрывая своего удивления. Нелегко, оказывается, и снимки добываются в бою…
Тут же их ожидал корреспондент Совинформбюро Роман Кармен. Он подробно расспрашивал обо всем, записывал в блокнот, чтобы затем протелеграфировать для иностранной прессы о том, что познакомился с командиром взвода разведки лейтенантом Сорокиным, бойцы которого под ураганным огнем противника взобрались на крышу рейхстага и водрузили Знамя.
Долго стояли разведчики на крыше рейхстага, рассматривая покоренную столицу Германии. Во многих местах еще полыхали пожары – рвалось ввысь пламя, клубился дым, растекаясь по кварталам. Со всех сторон неслось раскатистое «ура», всюду гремели залпы.
