Вскоре появился Арианс, мрачный, с поджатыми губами. Он встал на свое обычное место, у якорного кабестана, и стал дожидаться, пока не соберется вся команда. В руке он держал деревянный ковш, который выносил на палубу трижды в день, чтобы каждый мог зачерпнуть положенную ему порцию пресной воды из стоявшей у мачты кадки.
Арианс постучал ковшом по кабестану, привлекая к себе внимание.
— Мы должны решить, как поступить с Джованни Домине. Он обвиняется в краже воды, — объявил старший боцман, сердито взглянув на маленького угрюмого человека в первом ряду, судя по внешности, уроженца Средиземноморья.
— А кто сказал, что он воровал воду? — выкрикнул один из пиратов. У невысокого крепыша был такой же оливковый цвет кожи и такие же кустистые густые брови, что у Домине. Очевидно, кто-то из друзей обвиняемого.
— Йорис Штольк говорит, Домине не вышел на свою вахту. Его пошли искать и обнаружили в трюме — он пил воду из одного из бочонков в нижнем ряду.
— Невозможно! Эти бочонки слишком тяжелые, в одиночку их не поднять. Да и как его из нижнего ряда вытащить?
— Он сосал воду из отверстия для пробки, через ствол мушкета. Я сам видел, — произнес кто-то.
Гектор повернул голову и увидел, что это соотечественник Арианса, второй голландец. Видимо, северяне и южане враждовали. Судя по имени, Джованни Домине мог быть из Генуи или Неаполя.
Итон подтвердил:
— Я проверил обвинение Штолька. Мушкет Домине разобрали. Ствол изнутри влажный.
Старший боцман обвел команду взглядом:
— Думаю, никому не хочется жариться тут на солнце и препираться понапрасну. Наши законы вы знаете: такие вопросы мы решаем голосованием. Кто считает, что Джованни Домине виновен, пусть поднимет руку.
Больше половины пиратов вынесли вердикт «виновен». Гектор заметил, что за это решение не проголосовал никто, кого он считал уроженцем Средиземноморья.
Арианс пересчитал поднятые руки и снова постучал ковшом о кабестан, призывая к тишине:
— Каково будет наказание?
В ответ — молчание. Воцарилась такая тишина, что Гектор слышал, как легкий ветерок колеблет такелаж, как с шорохом бьются о борт волны. Все были напряжены. Кто-то нервно кашлянул. Никто не хотел решать, каким будет наказание.
Тогда подал голос Итон, все это время простоявший рядом со старшим боцманом:
— Вам известны наши законы: уличенный в воровстве должен поплатиться своей долей добычи. Таков обычай. Но сейчас у нас нет добычи. Так что нужно придумать, как мы его накажем по-другому.
— Выпороть его! — вдруг выкрикнул кто-то. — Так поступали, когда я служил на флоте.
С этим предложением выступил старый моряк со скверным характером, который еще тогда, на берегу, сомневался, стоит ли отправляться в плавание.
— Ты не на военном флоте! — крикнул в ответ кто-то.
— Значит, выпорем его так, как велит наш обычай, — ответил старик. — Возьмем трос в два с половиной дюйма толщиной, и каждый трижды хлестнет Домине по голой спине. — Он обвел собравшихся победоносным взглядом.
— Пусть будет так, — быстро согласился Итон. На лице его появилось довольное выражение. — Домине, снимай рубаху и вставай к мачте! — Капитан подозвал к себе парусного мастера. — Отрежь кусок троса нужной толщины и заделай один конец.
Когда кнут был готов, Итон вручил его верзиле-голландцу, Йорису Штольку, тому, кто первым обвинил Домине.
— Твои удары первые, — сказал капитан.
Штольк взвесил кусок троса в руке, встал позади Домине и сильно хлестнул его по спине. Жертва тихо замычала.
— Еще два, — напомнил Итон. Судя по всему, он взялся руководить экзекуцией.
Голландец хлестнул еще дважды, потом передал кнут своему соотечественнику. Арианс наградил генуэзца еще тремя резкими ударами. Жертва вздрагивала от каждого.
Так порка и продолжалась. Один за другим все подходили и хлестали осужденного. Некоторые били старательно, сильно и злобно. Другие, те, что были из Средиземноморья, — только для вида. Домине стоически переносил порку, хотя вся спина у него уже была исполосована. Кое-где из рассеченной кожи сочилась кровь. Гектор не мог глядеть на это и смотрел себе под ноги, однако краем глаза заметил руки Итона. Вообще-то тот стоял, опустив их вдоль тела. Но всякий раз, как канат опускался на спину Домине, капитан сжимал кулак. Похоже, он получал удовольствие от этого зрелища.
Когда очередь дошла до Гектора, юноша заколебался.
— Твоя очередь, — резко поторопил его Итон.
Гектор взял канат. Тот был скользким и влажным от пота тех, кто держал канат до него. Гектор нехотя поднял руку и ударил вполсилы, стараясь не попасть по кровавому месиву. Первый удар получился точным, зато второй — неловким, и, видимо, Гектор попал по особо чувствительному месту, потому что у Домине от боли заметно перехватило горло. Устыдившись, Гектор размахнулся в третий раз, но в последний момент отдернул руку, рассчитывая, что канат не коснется кожи. Но кончик каната щелкнул, как кнут и, к великой досаде Гектора, рассек кожу. За спиной у себя Гектор услышал одобрительный смешок Итона.
После того как все по очереди нанесли свои удары, Домине под руки увели друзья. Они усадили его у фальшборта, кто-то зачерпнул ведро морской воды, и ему принялись обмывать спину. Остальные обходили их стороной.
— Это положит конец воровству, — заметил Итон, ни к кому персонально не обращаясь. Для него вопрос был закрыт. Но Гектор заметил, что приятели Домине намеренно поворачивались спиной к двум голландцам, когда те проходили мимо. Оставалось только гадать, долго ли жажда наживы будет удерживать команду корабля воедино.
Если бы в тот вечер Дану не вздумалось поглядеть на закат, тонущий шлюп так и не заметили бы. Мискито помогал Жаку — выбрасывал золу с камбуза за борт. Он опорожнил жаровню и задержался у фальшборта, залюбовавшись огненно-оранжевым цветом неба, в который его окрасило заходящее солнце. И тут что-то на горизонте привлекло его взгляд. Оно походило на рога полумесяца, но было таким маленьким, что вначале Дан счел увиденное необычной волной с двойным гребнем. Но когда таинственное нечто появилось и на следующей волне, Дан отправился на корму и показал рулевому, что он увидел. Вообще-то рулевой вряд ли стал бы утруждать себя и менять курс. Но объект находился почти что по курсу судна, а рулевого одолевала скука. Поэтому он слегка повернул штурвал.
К тому времени, как «Николас» поравнялся с загадочным объектом, опустилась ночь. Трудно было разглядеть что-то еще, кроме участка более темной тени. Разумеется, никто и не предполагал встретить какой-то корабль. Тем не менее над водой едва виднелся полузатонувший шлюп, и волны перехлестывали через его среднюю часть.
— Что скажешь? — спросил Гектор Дана. Они вдвоем пристально вглядывались в темноту. С полдесятка человек из команды «Николаса» стояли у борта. Арианс приказал приспустить паруса, обрасопить реи и держаться в стороне от находки.
— Ничего подобного я не видел, — ответил мискито.
Полузатонувший шлюп имел необычную форму: длиной примерно тридцать футов, он был широким и с небольшой осадкой, со странно изогнутыми вверх концами. Невозможно было сказать, где у него нос, а где — корма.
— Возможно, его бросили или оно сорвалось с якоря, — предположил только что подошедший к друзьям Изреель.
— Но откуда ему здесь взяться? — усомнился Гектор. — Мы слишком далеко от земли.
— Этот корабль не для дальнего плавания, — заметил Дан. — Слишком маленький и легкий. И команде негде от непогоды укрыться.
Единственной надстройкой на широкой и низкой палубе была плетеная, стянутая обручами будка,
