Суон поднял руку, пытаясь его успокоить:
— Нисколько не сомневаюсь. Но у меня есть другие соображения.
— Что вы предлагаете? — Итон злобно выплевывал слова.
Суон заговорил почти извиняющимся тоном:
— Ваши люди, капитан Итон, поставили меня в трудное положение. Боюсь, что фантазии о Маниле перекинутся на команду моего корабля и на матросов с «Услады». Вы ведь знаете, как легко сбить этих людей с толку.
Итон презрительно фыркнул:
— Потому что каждый второй — простофиля.
Суон тяжело вздохнул:
— Сказать по правде, мне бы хотелось избавиться от недовольных.
— Да и я не прочь.
— Дело в том, — миролюбиво продолжал Суон, — что у меня есть карты Тихого океана. — Теперь он обращался непосредственно к Гектору. — Линч, если ты помнишь, я писал губернатору Вальдивии, что наше судно направлялось в Ост-Индию, сбилось с курса и зашло в его порт, чтобы завязать торговые отношения.
Гектор очень хорошо помнил случившееся тогда. Басня Суона про Ост-Индию выглядела очень неубедительно. Он ждал, что еще скажет его прежний капитан. Теперь Гектор прекрасно знал, насколько увертлив и корыстен этот человек. Сейчас у Суона было очень хитрое выражение лица.
— Естественно, — продолжил капитан «Лебеденка», — я взял с собой карты и был готов предъявить их в подтверждение своих намерений. Эти карты и сейчас у меня, и я с удовольствием одолжу их Линчу, если он захочет снять копии.
Произнося эти слова, Суон избегал смотреть Гектору в глаза. Но молодой человек и так уже понял, почему капитан «Лебеденка» с такой готовностью помогает команде «Николаса». Если они отправятся через океан, то он избавится от Гектора, который знает, что вежливый и галантный капитан Суон готов был сдать «Усладу холостяка» испанцам.
Арианс сразу же закончил разговор, удовлетворенно проворчав:
— Отлично. Капитан Суон, идемте скорее к вам на корабль за картами. Мы отплывем сразу, как только «Николас» будет готов к выходу в море.
Даже как-то слишком просто, подумал Гектор. Он устроился в тени на квартердеке «Николаса», чтобы яркое тропическое солнце не вынуждало его щуриться. Вычисленное положение корабля он отметил на карте крошечным крестиком. Вооружившись циркулем, Гектор помедлил секунду, любуясь работой, которую проделали они с Даном. Копия получилась даже лучше оригинала. У индейца, увлекавшегося рисованием, были с собой чернила и перья. Еще у Дана нашлась первоклассная бумага — с одного испанского судна, где было полно канцелярских принадлежностей, предназначенных чиновникам в Лиме. На перерисовывание необходимых карт Гектору с Даном потребовалось меньше времени, чем Ариансу и его помощникам на то, чтобы завершить кренгование, спустить корабль на воду и снова установить такелаж. Жак, между тем, запасался провизией. Он взял несколько бочонков айвового повидла, которые считал своей долей из добычи, захваченной на авизо. Даже Итон, которому поначалу так не понравилась идея о Маниле, деятельно участвовал в подготовке к плаванию через Тихий океан. Гектор не смог бы точно сказать, искренне ли помогает капитан или просто боится, что его иначе бросят на Зачарованных островах. В обмен на его помощь команда согласилась оставить Итона капитаном, но при условии, что карты будут находиться в ведении Гектора.
Разведя ножки циркуля, молодой человек измерил расстояние до Манилы. Если он не ошибся в вычислениях, то пройти оставалось меньше 200 лиг. Потом он изменил раствор циркуля и измерил расстояние до Ладроновых островов, где, вероятно, вместе своей хозяйкой ныне живет Мария. Острова лежали в двух-трех днях плавания, почти по прямой. Гектор позволил себе питать робкую надежду. Наверное, зря он с таким недоверием отнесся к плану друзей, может быть, они поступили правильно. Если «Николас» пройдет в виду Ладронов, то команда непременно захочет сделать там остановку — чтобы сойти на берег, запастись пресной водой, пополнить запасы провизии.
Последнюю из черепах с Энкантадас съели более двух недель назад. Черепаха была самой крупной и весила почти четверть тонны — на борт ее затаскивали вчетвером. Гектору было больно смотреть, как ее забивают. Эти неуклюжие и медлительные существа вовсе не были такими тупыми и нечувствительными, какими казались на первый взгляд. Стоило положить где-нибудь поодаль пучок травы, животное чуяло еду и ковыляло к ней по палубе. Разумеется, моряки стали устраивать черепашьи бега и делать ставки. Сначала черепахи мешали друг другу, сталкивались, стремясь к добыче. Потом, проявив сообразительность, столь присущую людям, у которых в достатке свободного времени, а заняться им нечем, пираты выдрессировали черепах, чтобы те двигались строго по прямой. То и дело получая тычки и удары, черепахи быстро обучались ползти вперед каждая по своей дорожке.
Теперь черепах для бегов не осталось, и люди слонялись вялые и скучные. «Николас», быстрое и хорошо оснащенное судно, почти без происшествий преодолевал милю за милей. С тех пор как пираты покинули Энкантадас, Тихий океан вполне оправдывал свое название. Не считая короткого шквала, однажды ночью обрушившегося на корабль, ветер все время был благоприятным. Солнце день за днем светило на великолепном голубом небе. Пухлые белые облака неслись в том же направлении, в каком плыл «Николас», ветер дул в корму, корабль оставлял за собой чистую кильватерную струю. Кроме обычного ухода за кораблем, команде было нечего делать. Океан ничем не развлекал моряков: ни птиц, ни китов — разве только иногда появится косяк летучих рыб. Они выпрыгивали из воды, проносились мимо судна и, так же внезапно, как появлялись, исчезали в волнах.
— Снова дурака валяешь? — заметил, проходя мимо Гектора, Итон. Он не упускал случая поиздеваться над его работой с картами. — Никто не знает истинных размеров океана. И ты можешь лишь догадываться о том, где мы сейчас находимся.
Это была правда. С помощью градштока и таблиц Гектор мог определить положение «Николаса» на северной или южной широте с точностью до половины градуса. Но не было способа точно замерить, как далеко на запад прошел корабль. Он мог опираться лишь на то расстояние, какое корабль проходил за день, — вернее, на то, как его определяли вахтенные. Цифры, которые они давали Гектору, частенько выглядели весьма подозрительно, к тому же, в расчет не принимались океанские течения. Но даже если быть уверенным, что положение «Николаса» определено верно, то сама карта могла быть неточна. Ладроновы острова, побережье Китая, Япония — все, что Дан и Гектор так старательно скопировали, — могли быть неправильно нанесены на исходной карте.
Итон издевательски усмехнулся. Обычно, поддразнивая Гектора, он говорил громко и внятно, чтобы все на палубе слышали его слова. И Гектор понимал почему. Капитану было обидно, что за навигацию отвечает не он, и при всяком удобном случае Итон старался подорвать веру команды в штурмана. Это было очень характерно для капитана «Николаса». Итон принадлежал к тому типу командиров, которые поддерживают свой авторитет, заставляя подчиненных сомневаться в других. Он готов был все отдать, лишь бы очернить человека, которого уважали и ценили. Это не способствовало сплоченности и боевому дух команды, поэтому Гектор частенько недоумевал, почему пираты терпят столь мелочно-придирчивого капитана.
— Жаль, что твой дружок-француз лично не проследил за погрузкой пресной воды, — злорадно заметил Итон.
Дело было в том, что перед выходом в море Жак попросил корабельного бондаря позаботиться о бочках с запасом воды. К сожалению, тот оказался ленивым и глуповатым и не проследил за тем, чтобы бочки и кувшины с водой как следует закрепили в трюме. Через два дня плавания, когда налетел шквалистый ветер, корабль внезапно сильно накренился, и при этом побилось немало глиняных кувшинов. С того самого дня воду на «Николасе» выдавали строго по порциям. И это обстоятельство тоже вызывало недовольство команды.
Гектор скатал карту, осторожно убрал ее в деревянный футляр и отошел к фальшборту, освобождая палубу. Люди собирались группками по двое-трое. Некоторые напускали на себя равнодушный вид. Другим явно было неуютно и неловко, они то и дело отворачивались к морю, чтобы не смотреть друг другу в глаза.
