стране его пребывания, ибо в Саудовской Аравии проституция строжайше запрещена. То есть она, конечно, есть, но цены на услуги в Тарасове показались Абдалле настолько смехотворными, что он, что называется, „оторвался“.
Итак, Абдалла аль-Носсад и Дмитрий Живосалов были в целом удовлетворены проделанной работой. Однако, можно было предположить, что они очень удивились бы, что везут они по сути дела одно и то же и радуются примерно одному и тому же. Правда, было бы более справедливым, если бы они поменялись своими дорожными сумками. Ибо Абдалла вез программу под названием „Пишем детектив“, содержащую подробные инструкции для сочинителей детективов и учитывающую более тысячи основополагающих сюжетов. В зависимости от целей и задач автора, версии дальнейшего развития событий в повести или романе разбивались на варианты, количество которых в каждом случае достигало двадцати тысяч. Используя эту программу, Живосалов быстро бы заработал деньги, необходимые ему для того, чтобы „свалить“ в США. В дорожной же сумке неудачливого Сименона находилась модернизированная версия увлекательнейшей игры „Крайм-Рекер-II“, выполненная с еще большим профессионализмом чем предыдущая. Играть в нее надо было уже, используя шлем. Обладатель этой игрухи Дмитрий Живосалов еще не знал, какие смешанные чувства будут обуревать менеджера Фонда Индустриального Развития Энтони Брэкстона, который через несколько дней получит этот самый „Крайм-Рекер-II“. Это будет смешанное чувство ярости от того, что русские хакеры ни в грош не ставят Америку и радости от того, что они выпустили римейк ставшей за неделю любимой игры.
– Ну, как ваши деловые интересы в Тарасове? – прервал наконец размышления обоих Живосалов.
– Очень хорошо, – абстрактно ответил араб.
– А как ваша бывшая жена? – проявил в свою очередь вежливость Абдалла.
– К сожалению, муж исчез, кажется, навсегда.
– Что случилось? – спросил Абдалла.
– Так до конца и непонятно. Но, видимо, кому-то наступил на ногу, его и убрали. Сейчас ведь в России криминальный разгул, – объяснил Живосалов.
Аль-Носсад сочувственно покачал головой.
– Ваш следующий детектив будет, таким образом, наполнен реальным материалом? – высказал он свое предположение.
– Я решил бросить их писать, – неожиданно признался Дмитрий и, поскольку прочитал на лице спутника некоторое удивление, добавил:
– Я уезжаю в Америку, к своей новой жене. Там своих детективщиков хватает...
– Чем же вы будете там заниматься?
– Америка – страна больших возможностей, – уклончиво поведал Живосалов. – Английский знаю хорошо, посмотрим...
Вошел проводник, который снова, как и в первую поездку Живосалова и аль-Носсада из Москвы в Тарасов, подозрительно посмотрел на Абдаллу, потом перевел взгляд на Живосалова, о чем-то вздохнул, спросил не надо ли чаю и, получив отрицательный ответ, вышел из купе.
Уже когда поезд пересек Московскую Кольцевую Автомобильную Дорогу, Живосалов вдруг спросил аль-Носсада:
– Помните, Абдалла, вы говорили о компьютерной программе, которая может раскрывать преступления?
– Да, помню, – ответил араб.
– Так вот, она станет реальностью очень скоро. Правда, в метафизическом смысле.
Аль-Моссад удивленно вытаращился на детективщика.
– Вы-то откуда знаете?
– Я передумал бросать творчество, – объяснил Дмитрий. – В следующем моем детективе, который я напишу на английском, будет сыщик из ФБР, который раскрывает преступления с помощью компьютера. Так что, возможно, я опережу события, описав эту программу в своей книге. Я начну работать над книгой через несколько дней. Кстати, из вашего образа, Абдалла, можно будет сделать агента ближневосточной разведки, который будет безуспешно охотиться за сыщиком по всей Америке.
Абдалла слегка побледнел. Видя это, Живосалов не упустил случая подтрунить над арабом дальше:
– Да вы не пугайтесь, это же понарошку... Свободный мир, естественно, одержит победу, агента схватят.
В этот момент поезд тихо остановился на третьем пути Павелецкого вокзала столицы.
– Ну, пока! – Живосалов поднял свою дорожную сумку с переносными винчестерами и подал руку аль- Носсаду. – Привет барханам! – бросил он уже из коридора.
Абдалле ничего не оставалось, как снова вспомнить московскую молодость и выругаться: „Бл...!“
Это грязное ругательство слетело с моих губ, когда я зашел в комнату Приятеля. Оно в принципе было обращено к нему. Надо же, на протяжении всего хода расследования я и не подозревал, что люди, с которыми свела меня судьба, замешаны в посягательствах на мою, можно сказать, личную собственность. А Приятель, догадываясь об этом, хранил молчание. Хотя, если поразмыслить, наверное, он поступал правильно. Я не должен был никому раскрывать нашу тайну, а имея информацию о причастности Вонюкова, Меньшовой, Авдонина и Живосалова к хакерским действиям в пользу зарубежных компетентных организаций, мог бы выдать себя.
Я откинулся в кресло и предался раздумьям. Не век же Приятелю мучиться интеллектуальной работой... Я попытался восстановить всю картину событий уже глазами Приятеля.
Итак, „проболтался“ я в начале апреля. Примерно спустя две недели Вонюков сообщает своей жене, что он занят неким проектом, который позволит существенно улучшить их жилищные условия. В начале мая он совершает первую атаку на Приятеля, но неудачно. Получить программу, которую он ищет, ему не удалось. Вернее, ищет-то не он, ищут чеченцы и Меньшова, а скорее всего даже загадочный господин Носсадов. Приятель же, забросав меня воззваниями об опасности, которые я игнорировал, пришел к выводу, что необходимо защищаться самому. Путем логических размышлений он пришел к выводу, что необходимы ложные программы. И сочинил их аж две.
В конце мая, двадцать девятого числа была совершена вторая хакерская атака, которая закончилась, по уверениям Приятеля, тем, что – хакер получил ложную программу. Загадка же заключается в том, что Вонюков именно в этот день находился в деревне в Ульяновской области на похоронах дяди. Учитывая низкий уровень компьютеризации и модемизации наших сельских населенных пунктов можно предположить, что совершить данную атаку он не мог. Значит, был еще один хакер, выполнявший задание других заказчиков. Причем Приятель уверял, что атака была совершена более профессионально, чем в первый раз.
И, наконец третий раз Приятеля „хакнули“ вчера. Естественно, Вонюков, поскольку к этому времени был уже мертв, произвести атаку был не в состоянии.
Если вернуться мысленно в прошедший апрель, то можно прийти к выводу, что в жизни лиц, с которыми я имел дело в последнее время, этот месяц связан со множеством удивительных событий. Именно в этом месяце Тарасов посещает Дмитрий Живосалов.
Я выяснил у Ирины, что обслуживанием компьютеров в их салоне красоты изначально занимался Авдонин, но с апреля в силу того, что Меньшова поссорилась с ним, пришлось привлекать к этому делу Вонюкова. Удивительно, но ссора совпадает с тем временем, когда в Тарасов приезжает Живосалов и когда Вонюков сообщает жене о новом проекте. Скорее всего, Авдонин по каким-то причинам не захотел связываться с Меньшовой, которая пыталась привлечь к хакерским действиям именно его как более грамотного компьютерщика. Этим и объясняется их ссора.
Приятелю пришлось сильно потрудиться, но ему удалось побывать в Соединенных Штатах, в Милуоки, где он залез в персоналку возлюбленной детективщика Эллы Кузнецовой и обнаружил там страстное послание Живосалова.
Почему две атаки Авдонина столь разбросаны по времени – одна в конце мая, другая – аж в середине июня? Все очень просто: он ждал приезда Живосалова, который, по всей видимости, был посредником между ним и своей возлюбленной Элис Смит в Штатах. Именно к Живосалову, который остановился в Тарасове у своего друга-собаковода Семенова, Авдонин и заезжал тем будним днем, когда меня угораздило за ним следить. А на следующий день Дмитрий, используя компьютер в квартире своей бывшей жены,
