чего угодно. По его мнению,
СТОИТ ОЖИДАТЬ СЕРЬЕЗНЫХ ОСЛОЖНЕНИЙ В ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ. ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ УДЕЛИТЬ БЕЗОПАСНОСТИ РЕКОНСТРУКЦИИ ПУТЕПРОВОДА!
НЕОБХОДИМО ВЫНЕСТИ ИЗ ОФИСА „КОРАБЛЬ ИШТАР“ ВСЕ ДОКУМЕНТЫ, КАКИМ-ЛИБО ОБРАЗОМ РЕГЛАМЕНТИРУЮЩИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФИРМЫ. НЕ ИСКЛЮЧЕНЫ ПРОВОКАЦИИ, В ЧАСТНОСТИ, СО СТОРОНЫ НАЛОГОВОЙ ПОЛИЦИИ.
Я резко удивился такими неожиданными поворотами в мыслях Приятеля и вместе с тем порадовался, что он включился в работу и помогает мне в работе на новой должности.
Очередной день начался обычно, суетой вокруг листовок Ершевского. Из рекламного агентства Веселова принесли несколько стопок новых листовок, которые помощники Гайдука раздавали агитаторам. Те должны были расклеить их по домам в овраге, так как именно сегодня там должна была состояться встреча кандидата с населением. Из издательства принесли свеженапечатанные номера газеты „Живи и богатей“, среди четырех полос которой только одна была посвящена жизни города, а все остальные – выборам и фигурам кандидатов. Как водится в таких случаях, Ершевский если и не выдавал себя за Геракла, то выглядел явно в мажорном свете. По остальным же проехались без излишней комплиментарности.
Упоминалось о нескольких коттеджах за городом, строительство которых осуществляли курсанты военно-десантного училища, рассказывалось о том, что все эти коттеджи принадлежат одному человеку. Задавался риторический вопрос: интересно, кому?
Говорилось об успехах похоронного агентства „Банзай“, которое год от года наращивает стоимость своих услуг, не слишком обращая внимание на качество обслуживания своих клиентов. Все это подтверждалось забавной историей, рассказанной якобы очевидцами: „банзаевцы“ спутали адрес и попали вместо похорон на свадьбу и, как люди дотошные, требовали, чтобы им предоставили возможность исполнить свой профессиональный долг.
О Филимонове и Пасленове говорилось не слишком много, делая упор на тупость речей первого и вычурность и непонятность второго. Этим самым читателю давалось понять, что это кандидаты, которых народ не понимает и не принимает.
Ближе к пяти часам вечера работники штаба засобирались на первую встречу с избирателями на реконструируемом путепроводе. Я со своей группой „бритоголовых“ решил выехать туда пораньше и на всякий случай его осмотреть. Ремонт путепровода вела бригада шабашников, поскольку все строительные управления проявляли излишнюю лояльность к властям и им Ершевский не доверял. Прибыв на место, я попросил парней походить по путепроводу и под ним на предмет обнаружения различных дефектов, которые могли быть следствием пакостей противников.
Парни осмотрели весь путепровод, но так и не нашли ничего подозрительного. Опоры путепровода были ветхими, покрытие моста также оставляло желать лучшего, рабочие что-то замазывали, что-то заваривали, короче, работа только начиналась. По проекту путепровод решили разделить продольно на две части и одну из них закрыть для движения. После реконструкции этого участка ее должны были открыть для движения и заняться другой половиной. Я подозвал к себе бригадира строителей, на которого мне кивнул один из рабочих. Бригадир, подходя ко мне, заранее, за три метра выставил передо мной ряд золотых зубов, как конь на ярмарке. Я все же решил воздержаться от покупки и перейти к делу. Я поинтересовался у „бугра“ о состоянии дел, понимая, что больше это выглядет как проформа с моей стороны. Тот сказал, что дела идут „зае...сь“ и все будет сделано вовремя, если не будут мешать. Я поинтересовался, кто может им помешать. Он ответил неопределенно, что ходят тут всякие, спрашивают, по какому разрешению ведутся работы, есть ли у нас лицензия и вообще идет „мутный“ базар. Я решил больше не докучать бригадиру, тем более что эскорт Ершевского уже прибыл. На этот раз кандидат прибыл на встречу на обычной „Волге“, а свита пересела на „жигули“. И только для меня было сделано исключение – я прибыл на выделенной мне иномарке.
Уже пробило пять, когда агитаторы согнали на удивление большое количество аборигенов оврага и, судя по излишней их внешней раскованности и некоей раскоординированности, у меня сложилось впечатление, что в качестве приманки были использованы исконно русские горячительные средства. Однако народ был настроен благожелательно, и по прибытию на место виновников торжества встреча началась в атмосфере взаимолюбия.
Как всегда, четко, ясно и вместе с тем помпезно начал встречу Гайдук, представивший собравшимся кандидата. Им старательно и настойчиво вдалбливалась в мозги избирателей мысль о том, что этот кандидат достоин их голоса. Далее выступил, и на удивление ясно и хорошо, Яровой, пообещавший озолотить избирателей в случае победы Ершевского. В свите сопровождения присутствовал Чернобородов, но, видимо, в штабе решили, что его речь будет наиболее адекватна на церемонии ввода в действие общественного сортира и слова ему не дали. Параллельно с речами в толпе бесплатно раздавалась газета „Живи и богатей“ с большим портретом Ершевского на первой полосе и скоромными анекдотами на последней, а также листовки и полиэтиленовые пакеты с профилем кандидата. Мне пришла в голову мысль, что было бы неплохо на встречу с молодежью, которую планировалось провести завтра, захватить несколько коробок с презервативами.
Наконец наступило время выступления самого Ершевского. Публику к этому моменту подогрели чем могли и как могли. Сам кандидат начал страстно и несколько демагогично:
– Господа! Я уверен, что у нас сегодня еще есть шанс стать настоящими господами этой жизни, если мы сделаем свой правильный выбор 17 октября на думских выборах. Оттого, какой выбор мы сделаем, – тут Ершевский сделал паузу, – зависит очень многое. Но независимо от вашего выбора мы сегодня, уже здесь, сейчас, делаем все, чтобы жителям этого района жилось легче. Для этого здесь ремонтируется путепровод и строится общественный туалет, чтобы жители этого района могли без опаски и свободно передвигаться по оврагу через мост и, – тут он опять замялся, – ну, вообщем, не иметь других проблем, связанных с жизнедеятельностью... Не скрою, что деньги на строительство того и другого объекта, а также на реконструкцию канализационных и водопроводных систем выделена группой лиц, которые поддерживают меня в нелегкой борьбе за депутатский мандат. Это не взятка избирателям! Не подачка! Не какой-либо другой изощренный подкуп! Это конкретный вклад в развитие инфраструктуры района, это все делается ради людей, которым просто надоело терпеть дискомфорт в районе и которые решили, что с этим пора кончать!
– Да-да, пора кончать! – повторил Ершевский.
После этой фразы, на мой взгляд несколько двусмысленной, Ершевский сделал несколько шагов по путепроводу и сказал:
– Вот здесь, сейчас вы видите плоды конкретных дел. Вот здесь, сейчас... – тыкнул пальцем в середину моста Ершевский.
Фраза его оборвалась на полуслове, поскольку именно там, куда он указывал пальцем, примерно метрах в тридцати от собравшихся раздался оглушительный грохот, сопровождаемый огненной вспышкой. Одна из опор моста рухнула, и в перекрытии образовалась здоровенная дыра. Ершевский повернул голову на звук, с удивлением посмотрел в направлении своей вытянутой руки, которую от неожиданности забыл опустить и сказал:
– Эх, ни хера себе!
Все присутствующие обомлели. Большая половина людей раскрыла рты.
– Что это? – раздался сзади меня голос Гайдука.
Я тоже очнулся от забытья и, подбежав к Ершевскому, оттащил его от путепровода в сторону толпы. После чего со своими подчиненными отправился осматривать место происшествия. В сущности, мы тупо смотрели на образовавшийся в путепроводе проем, соображая, что это могло быть. Первым этот вопрос озвучил появившийся сзади нас Гайдук:
– Это случайность или провокация? – спросил он.
Я вспомнил предостережение Приятеля и взял на себя смелость ответить:
– Однозначно провокация. Уверен, что это мина.
– В таком случае... – начал было Гайдук.
– В таком случае, – взял я инициативу в свои руки, – нам нужно отсюда сваливать и вызывать милицию.
