Обворожительных имений,Рек, деревень, садов и селНа свете много; тем не меней, —Кто где всю жизнь свою провел,Иль только юность, только детство, —Свой славословит уголок,Поет, не разбирая средства,Его, от прочих мест далек.Неподражаемых поэтов,Художников, артистов иМузыкотворцев много, в этомУж убедиться вы могли.Однако же, у всяких вкусовИзлюбленный искусник свой:Одним — мил Дебюсси и Брюсов,Другим — Серов и А. Толстой.Очаровательных созданийНемало между разных рас:Блондинок цвета шерсти ланей,Брюнеток с васильками глаз.И редко тот, кто любит шведку,Японкой будет увлечен.Лишь соловей, вспорхнув на ветку,И я, такой же, как и он.Поем равно все то, что видим,И славословим всех равно.Мы никого не ненавидимДа и не любим заодно!
Не оттого ль?…
Итак, нежданное признаньеСлетело с изумленных уст!..Не оттого ль мое терзанье?Не оттого ли мир мне пуст?Не оттого ли нет мне места,Взлелеянного мной вполне?И в каждой девушке невестаЯвляется невольно мне?Не оттого ль без оговорокЯ не приемлю ничего?Не оттого ль так жутко-зорокМой взор, вонзенный в Божество?Не оттого ль мои паденьяИз глуби бездны снова взлет?Не оттого ль стихотвореньямЧего-то все недостает?…И как судить я брата смею,Когда я недостатков полн,И, — уподобленный пигмею, —Барахтаюсь в пучине волн?…
Чары соловья
Но соловей не величавейМеня, а все ж он — соловей,Чья песнь посвящена дубравеИ первым трепетам ветвей!В его бесцельном распеваньеНе больше смысла, чем в траве,И все же в нем очарованье, —В ничтожном этом соловье!
