Том 2. Поэзоантракт

Невольно к твоему унынью
Непостижимое влечет
И, упояя очи синью,
Тщетою сердце обдает.

Зачем ты, страшное, большое,
Без тонких линий и без форм?
Владеет кто твоей душою:
Смиренный штиль? свирепый шторм?

И не в тебе ли мой прообраз, —
Моя загадная душа, —
Что вдруг из беспричинно-доброй
Бывает зверзче апаша?

Не то же ли и в ней унынье
И безнадежье, и тоска?
Так влейся в душу всею синью:
Она душе моей близка!

Разбор собратьев

Разбор собратьев очень труден
И, согласитесь, щекотлив:
Никто друг другу не подсуден,
И каждый сокровенным жив…

Но не сказать о них ни слова —
Пожалуй, утаить себя…
Моя душа сказать готова
Всё, беспристрастье возлюбя.

Тем мне простительней сужденье
О них, что часто обо мне
Они твердят — без снисхожденья,
Не без пристрастия вполне…

Я Пушкиным клянусь, что святы
Характеристики мои,
Что в них и тени нет расплаты
За высмеянные стихи!

Василию Каменскому

Да, я люблю тебя, мой Вася,
Мой друг, мой истинный собрат,
Когда, толпу обананася,
Идешь с распятия эстрад!

Тогда в твоих глазах дитяти —
Улыбчивая доброта
И утомленье от «распятий»
И, если хочешь, красота…

Во многом расходясь с тобою,
Но ничего не осудя,
Твоею юнью голубою
Любуюсь, взрослое дитя!

За то, что любишь ты природу,
За то, что веет жизнь от щек
Твоих, тебе слагаю оду,
Мой звонкострунный Журчеек!

После «Онегина»

Сегодня утром после чая,
Воспользовавшись мерзлым днем,
«Онегина» — я, не скучая,
Читал с подъемом и огнем.