Том 3. Менестрель. Поэмы

Свершенная Мечта — святой алтарь
Монастыря бесстенного Природы.
Я новью замолить мечтаю старь
Своих грехов, забыть ошибок годы.

Не говори, потомок: «Он был слаб», —
Исполненный энергии и страсти,
Я сжег любви испытанный керабль
И флаг успеха разорвал на части…

Я расплескал столетнее вино,
Мне данное рукой державной Славы,
Порокам цепь сковал к звену звено
И смял романа начатые главы…

Во имя Той, Кто восприяла плоть,
Я сделал невозможное возможным…
За прошлое прости меня, Господь,
Устрой остаток жизни бестревожным.

Среди глуши, бумаги и чернил,
Без книг, без языка, без лживой кружки
Я заживо себя похоронил
В чужой лесной озерной деревушке.

2

Нет, не себя, — в-себе я схоронил
Пороки, заблужденья и ошибки.
В награду дух обрел взнесенье крыл,
Уста — святую чистоту улыбки.

И мысль моя надземна с этих пор:
Земля с ее — такой насущной — ложью,
Ее детей непреходящий спор
Чужды ушедшему в Природу Божью.

Ложь истины и эта правда лжи,
Неумертвимые вражда и войны…
О, неужели люди все, скажи,
Быть Человеком вовсе недостойны?

И вот во имя Сбывшейся Мечты
В себе похоронив следы порока,
Я возродился в мире Красоты,
Для подвига Поэта и Пророка!

Среди глуши, бумаги и чернил,
Без человечьей мудрости печатной,
Нет, не себя, — в себе я схоронил
Порок Земли, душе моей отвратный.

3

Отвратный ли? не я ли пел порок
Десятки лет и славословил тело?
Что ж из того! Всему положен срок:
Впредь петь его душа не захотела.

Лишь в мертвеце противоречий нет, —
В живом — калейдоскоп противоречий.
А если он, живой, к тому ж поэт,
Он человек порой сверхчеловечий.

И потому, что он сверхчеловек,
Он видит недостатки человека
И думает вместить мечтанный век
В пределы существуюшего века.

Удастся ли когда-нибудь? О, нет!
Не думаю. Не верится. Не знаю.
А все-таки!.. Поэт ведь я, поэт,
И, как поэт, я иногда мечтаю…

Я мыслю о немыслимом — о том,
Что люди прекратят вражду и ссоры
И будут над рекою строить дом
С окном на безмятежные просторы.

Что люди поразрушат города,