Не может большего ядра,Чем то, каким она бодра…Так и желудок — как мортира —Имеет норму для себя…Сопя носами и трубя,Судейцы, — с лицами сатира,Верблюда, кошки и козла, —Боясь обеденного зла,Ползут по комнатам на отдых,Валясь в истоме на кровать,И начинают гореватьО мене сытых, боле бодрыхОбедах в городе своем,Которых мы не воспоем…11Но как же проводил я времяВ присудской Сойволе своей?Ах, вкладывал я ногу в стремя,Среди оснеженных полейКатаясь на гнедом Спирютке,Порой, на паре быстрых лыж,Под девий хохоток и шутки, —Поди, поймай меня! шалишь! —Носился вихрем вдоль околиц;А то скользил на лед реки;Проезжей тройки колоколецЗвучал вдали. На огонькиШел утомленный богомолец,И вечеряли старики.Ходил на фабрику, в контору,И друг мой, старый кочегар,Любил мне говорить про пору,Когда еще он не был стар.Среди замусленных рабочихИмел я множество друзей,Цигарку покрутить охочих,Хозяйских подразнить гусей,Со мною взросло покалякатьО недостатках и нужде,Бесслезно кой-о-чем поплакатьИ посмеяться кое-где…12Наш дом громадный, двухэтажный, —О грусть, глаза мне окропи! —Был разбревенчатым, с КолпиНа Суду переплавлен. ВажныйИ комфортабельный был дом…О нем, окрест его, легендыПередавались, но потом,Во времена его арендыОдной помещицей, часть ихПерезабылась, часть другуюТеперь, когда страх в сердце стих,Я вам, пожалуй, отолкую:В том доме жили семь сестер.Они детей своих внебрачныхБросали на дворе в костер,А кости в боровах чердачныхМуравили. По смерти ихПомещик с молодой женоюТам зажил. Призраков ночныхВопль не давал чете покою:Рыдали сонмы детских душ,Супругов вопли те терзали, —Зарезался в безумьи мужВ белоколонном верхнем зале;Жена повесилась. СоседПомещика, один крестьянин,Рассказывал жене Татьяне:«По вечерам, лишь лунный свет,Любви и нечисти рассадник,Дом озаряет, — на крыльцоБрильянтовый въезжает всадник,Лунеет мертвое лицо…»13И в этом-то трагичном доме,Где пустовал второй этаж,Я, призраков невольный страж,Один жил наверху, где, кромеТоварищей, что иногдаСо мной в деревню наезжали,Бездушье полное. ВизжалиВо мне все нервы, и, стыдаНе испытав пред чувством страха,Я взрослых умолял: внизуМеня оставить, но грозуВстречая, шел наверх, где плаха
