человек вернулось, следить, чтобы каждому была выдана каска, респиратор и перчатки. Как и предсказывал Лесничий, благотворительные организации быстренько свернулись, как только подошли к концу их запасы провизии, и исчезли в неизвестном направлении, а большие полевые кухни еще только-только разворачивались, так что подстраховка Кристины в плане напитков и продуктов оказалась весьма кстати.
Рядом с Кристиной топтался расстроенный Кореец. Его не взяли из-за того, что парень был одет в одну лишь черную футболку с короткими рукавами. На завалах же в таком виде делать было нечего. Поранить открытые руки какой-нибудь торчащей железкой — проще простого. Кристина была бы рада помочь ему, но увы: свою камуфляжную куртку она уже отдала Вереску, который тоже прибыл на место в одежде с коротким рукавом. Помимо Корейца неподалеку от нее прохаживались Миксер, Бирюза, Верволк, Макс и еще один парень, чей позывной она так и не запомнила, но эти просто ждали своей очереди работать на завале.
Поскольку в настоящий момент заняться особенно было нечем, Кристина рассматривала обрушившийся подъезд. Сейчас спасатели работали примерно на уровне между вторым и третьим этажом. Висящие плиты больше не загораживали обзор, и было видно, как на четвертом этаже вдоль стены все еще стоит узкая кровать, а над ней висит гитара. В квартире напротив в этой комнате, видимо, была детская — полка с детскими игрушками приютилась в уголке, забытая и осиротевшая. Но эти вещи хотя бы казались живыми, а вот то, что сбрасывали на асфальт перед подъездом спасатели…
Кристина никогда раньше не думала, что на развалинах все становится серым. Быт обычной городской семьи всегда ассоциируется с чем-то ярким: веселые покрывала на кроватях, разноцветный пластик мебели, одежда, обувь, игрушки — все имеет свой неповторимый цвет. Но руины были именно серыми, безжизненными и пыльными, и отдельные сохранившиеся цветные пятна вещей только подчеркивали эту безысходную серость. Вниз летело много целых или почти целых вещей — пылесос, детский велосипед, кастрюли — но никто их окружающих даже не пытался что-либо взять, словно сама только мысль о том, чтобы присвоить себе эти вещи, чьи хозяева вполне вероятно лежали сейчас под завалом, могла накликать беду. Колесный экскаватор загребал образующиеся из сброшенных вещей кучи и сваливал их в поджидающие добычу самосвалы. Без сомнения, водитель экскаватора был виртуозом своего дела: он настолько точно и быстро орудовал ковшом своего монстра, казавшегося крошечным на фоне стоящего неподалеку крана, что если бы не ситуация, Кристина искренне и от всей души ему бы поаплодировала.
— Кристя, привет! Так ты уже вернулась из отпуска? Вот кулема, могла бы и позвонить, между прочим! Подруга называется!
— Ленка! И ты здесь!
— Как видишь! Меня, правда, попытались не пустить, пришлось удостоверением размахивать, кричать, что своя. Где наши-то?
— Частично здесь, частично уже там. А вы что с Ликвидатором порознь приехали? Я-то с ним еще утром здоровалась. А тебе Саньку не с кем было оставить, да?
— Мы разошлись с Олегом, я сейчас живу у мамы. Я, честно говоря, когда сюда выехала, даже не знала, кого здесь встречу. Пожалуйста, не делай такие страшные глаза, мир от этого не перевернулся!
— Ну, ты даешь! Стоило только на пару месяцев тебя оставить, и такие события! Вы чего, на пару с дуба рухнули — расходиться? А как же Санька?
— А что Санька? Растет, с миром знакомится, по утрам кашу кушает. Слушай, подруга, не береди больное, я еще сама до конца не разобралась.
— Подожди, так ты здесь из-за Олега?
— Да при чем здесь Олег?! Повторяю для бестолковых: я была не в курсе, выехал он сюда или нет. А что касается меня, то как я могла сидеть дома, когда все наши здесь? Сама-то тогда чего сюда приперлась? Только из-за Лесничего? Вот, то-то же. Лучше скажи, чем помочь?
— Да в принципе, пока ничем. Вот что: когда эту смену снимут с завала, мы будем наливать каждому по стакану минералки, чтобы в горле не першило, и выдавать по куску шоколада. Кто захочет перекусить — получит еще и по бутерброду с колбасой и с сыром. Ты тогда отвечай за сухпай, а я — за напитки. Или наоборот, тоже без проблем. Идет?
— Идет!
Откуда-то неподалеку раздались плохо сдерживаемые причитания, впрочем, быстро затихшие. Ленка оглянулась.
— Кто это?
— Да одна бабушка с самого утра сидит, не уходит. У нее где-то там внук остался, семнадцатилетний парень. Они с дедом в спальне были, а он в своей комнате в Интернете шарил. Когда рвануло, их вывели, а комнаты, где парень сидел, просто не стало, как отрезало. Она все казнится, что не выгнала его из-за компьютера, что не сможет теперь дочери с зятем в глаза смотреть. Не знаю, как еще на ногах держится — дед-то ее уже давно в больнице.
— М-да, кошмар. Слушай, смотри, чего-то они там засуетились? Все работу побросали, смотрят чего- то.
— Кого-то нашли. Да, точно: видишь, черный пакет разворачивают!
— Значит, все.
— Да.
Девчонки смолкли. Впрочем, весь сквер перед разрушенным домом тоже как-то притих в предвестье страшной находки. Не было видно, кого именно нашли — мужчину или женщину, молодого или пожилого человека, лишь мелькнула коротко рука погибшего и исчезла в черном пластике пакета. Через пару минут тело вынесли на носилках из подъезда к поджидающей машине с красным крестом на борту.
Кристина безотрывно смотрела на этот пакет, и какая-то назойливая мысль билась, пульсировала, не давая ей покоя. Что-то здесь было не то. Что-то не так. И вдруг она сообразила: человеческое тело не может быть таким пластичным, таким мягким и безвольным! И сразу же вторая мысль, резкая, как запах нашатыря: может! Если оно раздавленное…
— Говорят, мать с ребенком, — совсем тихо произнесла Ленка, оперативно разузнавшая последние новости у начальства. — На одной кровати лежали. Ребенок совсем крошечный, грудной. Их поэтому так вместе и вынесли…
Лена стояла бледная, и только жилка билась у виска. Кристина едва не спросила, с чего это ее так разобрало, мол, на такой работе пора бы и привыкнуть. Но тут до нее дошло: у Ленки у самой ребенок примерно такого же возраста! И это она вполне вероятно могла бы лежать сейчас вместе со своим сыном в этом пакете, если бы жила в этом злосчастном подъезде. Поэтому Кристина ничего не стала говорить, просто налила стакан минералки и протянула Ленке. Та залпом его выпила и вновь уставилась на завал.
Постепенно сквер снова оживился. Сидящие неподалеку пожарные даже принялись вполголоса рассказывать друг другу свежие анекдоты. И Кристина была ужасно благодарна им за это. Если размышлять, что именно ты сейчас делаешь и что ищешь, недолго тронуться умом. А смех помогал встряхнуться, прийти в себя, почувствовать, что жизнь продолжается. Через пару минут заулыбалась и Ленка. Кристина облегченно вздохнула. Ничего, в жизни всякое бывает. На то они и спасатели.
Иван орудовал монтировкой, поддевая край обеденного стола, чтобы выволочь его и сбросить вниз. Хорошо, что в машине этих монтировок целых три штуки, а то эту он уже умудрился прилично погнуть. Нормального спасательного инструмента все равно нет, так хоть монтировкой ковыряться, а не руками.
Пот заливал глаза и стекал в респиратор, который практически не спасал от пыли. Ходить по куче сваленных вещей вперемешку со строительным мусором было довольно сложно, то одна, то другая нога все норовила подвернуться и слететь в какую-нибудь дыру. Да, хорошо, что в самый последний момент он все- таки сменил кроссовки на высокие ботинки-берцы, а то бы точно голеностоп повредил.
Как-то само собой получилось так, что они работали одной микро-компанией — он, Семь-сорок и Ликвидатор. Дружно выволакивали вещи, согласованно разгребали мусор, и при этом им совершенно не требовалось переговариваться — они понимали друг друга и без слов. Работа спорилась.
С противоположного края началось какое-то оживление, Ликвидатор вытянулся, глянул и жестом показал, мол, кого-то нашли. Сергей и Иван кивнули в ответ и продолжили разгребать свой край. Ликвидатор через мгновение присоединился к ним обратно.
