вообще все равно, кто занимает пост редактора — лишь бы работал без сбоев.
Ну почему же так обидно-то, а? Ведь если на эту ситуацию со стороны посмотреть, все в порядке. Начальник на нее не сердится и за чужие промахи не наказывает. Ну а что ее идеи использует — так это она ему сама, можно сказать, добровольно их подкинула, никто ее за язык не тянул. Опять же человек по- своему с ней за это расплатился — дал попользоваться машиной и обратно ее пока не отнимает. Так чего же ей надо-то?!
После этой логической выкладки желание разреветься стало просто нестерпимым. Одинокая, обиженная, обманутая — вот она кто! И наплевать на всю логику, вместе взятую! Ей плохо, и виноват в этом он — Никита Аникушин, журналюга-карьерист!
День, как назло, тянулся просто бесконечно, и к тому моменту, когда стрелки показали долгожданное без пяти шесть, Ника едва не сошла с ума, словно заклинившая пластинка, гоняя по кругу одни и те же тоскливые мысли. По дороге домой хотела было заскочить в супермаркет, закупить продуктов на неделю вперед, но передумала. Потом как-нибудь…
Едва она успела пройти в комнату, как зазвонил телефон. Разумеется, на том конце провода был Михаил. Все как всегда — обязательный вечерний звонок бывшей супруге, словно необходимый, хоть и не слишком приятный, как минимум для одной из сторон, ритуал.
– Привет, как дела?
– Нормально, — дежурно ответила Ника, ища глазами, куда же она забросила тапочки. По полу сквозило от приоткрытого балкона, и стоять босиком на паркете было не очень-то приятно.
– Чем сегодня заниматься будешь?
– Еще не знаю, я только с работы вернулась. Наверное, полежу немного, отдохну. А что?
– Да вот, хотел пригласить тебя на одну вечеринку, может быть, там тот товарищ объявится, про которого я тебе рассказывал. Правда, он в последнее время что-то пропал из поля зрения, но чем черт не шутит? Такими кадрами разбрасываться не стоит, он тебе однозначно понравится, я твой вкус уже успел изучить…
– Миш, давай не начинать все заново? Я тебе уже в сотый раз повторяю: не надо меня ни с кем знакомить! Или это так трудно запомнить, в самом деле?!
– Ладно, — неожиданно быстро сдался Мишка. — Слушай, я вот что еще тебе звоню. Ты же вроде как на машине, да? Не можешь мне помочь? Надо отвезти бабушку Верунчика вместе со всем ее скарбом на дачу, а у меня, как назло, транспорт ехать отказывается. Надо его в автосервис гнать, а сейчас по закону подлости ни денег на это нет, ни времени. Да, бензин я тебе потом оплачу, с зарплаты, не беспокойся. Поедем в выходные, в субботу пораньше, если хочешь — останешься ночевать, шашлычка пожарим…
И тут Нику словно прорвало. Доселе мирно покоящаяся где-то на самом донышке ее души обида на Мишку всколыхнулась и выплеснулась наружу, подобно девятому валу сметая все со своего пути.
– Миша, я тебе одну вещь скажу, только ты не обижайся! А не пошел бы ты со своим Верунчиком и ее бабушкой куда подальше! С какой стати я должна тебе помогать?! У тебя нет денег на бензин? Займи у Верунчика! У тебя нет времени отогнать машину в сервис? Пускай твоя мамзель этим озаботится, раз ей так приспичило вывезти бабку на отдых! В конце концов, почему ты с такой легкостью взваливаешь на меня свои проблемы, словно я тебе чем-то обязана?
– Но я думал, что мы друзья! — опешил Мишка.
– Индюк тоже думал, да в суп попал! А я тебе не друг, всего лишь — бывшая супруга! Может быть, и созвучно, но смысл принципиально иной. И не надо вести себя так, словно между нами ничего особенного не произошло! Ты променял меня на никчемную бабенку, которой ты и на фиг не сдался, и после этого ты еще хочешь, чтобы я везла на чужой, заметь, машине, к черту на кулички ее древнюю родственницу?
– Боже мой, Ника, ты просто ревнуешь!
– Нет, дорогой мой, ошибаешься — я не ревную, я злюсь! А это совершенно разные вещи! Я знать ничего не хочу про твоего Верунчика и уж тем более не хочу иметь никаких дел с этой особой! Я ничем не обязана ни ей, ни тебе, кроме как развалом семьи и разводом! И если ты полагаешь, что это заслуживает моей горячей благодарности, то крупно заблуждаешься! Скажу тебе больше: ты, мой милый, с головой крупно поссорился, если решил, что я должна обслуживать твою подстилку!
– Прекрати оскорблять Верунчика! Она ни в чем не виновата! Это в тебе уязвленная женская гордость играет! Ты никак не можешь успокоиться из-за того, что я нашел человека, который заставил меня вспомнить о том, что такое настоящая страсть…
– Вот и вспоминай дальше! — перебила Мишку Ника. — Только без меня, пожалуйста!
– Ника, если у тебя неприятности по работе или не ладится личная жизнь, это еще не повод выплескивать на меня свой негатив… — начал Михаил, но Ника, не желая выслушивать, что он еще ей наговорит, прервала поток излияний бывшего мужа.
– Миш, а не пошел бы ты, предположим, на?.. — Тут Ника добавила короткий и емкий адрес, возвышенно именуемый в их редакции как «пешее эротическое путешествие».
– Ты чего?! — завопил оскорбленный в лучших чувствах экс-супруг, но Ника бросила трубку.
Все, с нее хватит! Она долго терпела, стараясь сохранить «хорошую мину при плохой игре», но сегодня этому пришел конец. Нельзя же быть настолько недалеким и зацикленным на себе человеком! Мишка даже не удосужился задуматься, а что она будет чувствовать, когда он обратится к ней с подобной просьбой! И зачем она столько тянула? Давно было пора послать его к растакой-то матери и вздохнуть спокойно! А уж тратить свои выходные и гробить Гошку ради того, чтобы Верунчик выполнила данное бабке обещание, — это вообще за гранью добра и зла! Особенно умилило «деньги за бензин я тебе потом отдам». И ведь нисколько не стесняется обслуживать нынешнюю жену за счет бывшей! Как был все эти годы нахлебником — так и остался!
Телефон зазвонил вновь. Ника в раздражении схватила трубку и прокричала:
– Если ты не понял, могу процитировать по буквам, куда тебе отправляться! Харитон, Ульяна, Йозеф!
На том конце провода закашлялись, после чего голосом Аникушина поинтересовались:
– Йозеф — это же не русское имя, ведь так? Хорошо, что никто не мог видеть ее в этот момент, потому что щеки Ники вмиг запунцовели от стыда.
– Откровенно говоря, я не знаю, чье это имя. Извините меня, только что разговаривала с бывшим мужем, он меня несколько вывел из себя. Еще раз — простите.
– Да нет, что вы — это я должен просить прощения за несвоевременный звонок, — ничуть не смутившись, ответил Никита. — Просто хотел поинтересоваться: у вас все в порядке? Сегодня вы выглядели такой измученной и потерянной, что я не выдержал, решил позвонить, узнать — не нужна ли моя помощь?
Ника горько усмехнулась. Очень мило. Один звонит и просит о помощи, второй ее сам предлагает. Но никто и представить себе не может, как ей сейчас чертовски плохо!
– Думаю, что нет. Я — большая девочка и справлюсь со всем сама, — прерывающимся голосом ответила она своему начальнику и несостоявшемуся приятелю.
– Понял, выезжаю! — И в трубке понеслись короткие гудки.
Озадаченная Ника отняла трубку от уха и удивленно посмотрела на нее. Она не ослышалась? Никита и впрямь едет к ней? Чудны дела твои, Господи!
Впрочем, а чего она так радуется? До сдачи номера все меньше и меньше времени, а материалов готовых с гулькин нос. И кто у нас в редакции палочка-выручалочка, угадай с трех раз!
Нет, больше она на эту уловку не поддастся! Пусть Аникушин сам разбирается с остальной редакцией, а ее не трогает. Она свой фронт работ держит, а за других пахать не намерена. И ценные советы ему давать тоже не собирается, тем более что советов как таковых всего один: убрать наследника Витюшу из редакции! Наблюдать день изо дня, как, распихивая друг друга локтями, вешаются ему на шею Катя, Стелла, Люба и Маша с Ниной, а Зинаида и Раечка, истекая желчью, делают вид, что ничего особенного не происходит, — то еще удовольствие!
На самом деле Ника вряд ли смогла бы объяснить внятно даже самой себе, что она хочет от встречи с Никитой. Она целых две недели ждала этого — а вот сейчас злилась на себя за то, что не удосужилась спросить у Аникушина номер его мобильного телефона, иначе немедленно позвонила бы ему и запретила приезжать к ней. Звонить на его домашний смысла не было, он наверняка уже в пути.
