Лена вроде дуться перестала. По крайней мере на этот раз от обязанностей по кухне не отлынивала и завтрак готовила вместе со всеми. Но к Анжелике больше с расспросами не совалась, видимо решив, что двух раз вполне достаточно.
Когда колонна добралась до Кировска, Анжелику поразило то, как этот город построен. Дорога в нем петляла и поднималась в гору довольно крутым серпантином, и Лика поежилась, представив, каково тут приходится зимой местным жителям. А если, не дай Бог, тормоза на спуске или подъеме откажут? Что, так и лететь вниз с такой верхотуры? Или соседние машины сшибать?
Ненадолго остановившись у продуктового магазина, колонна пополнила запасы еды и горячительных напитков, запас которых после вчерашних посиделок был ликвидирован практически подчистую, и отправилась дальше на перевал.
Как только колонна въехала в горное ущелье, тут уж не выдержали практически все свободные члены экипажей, и в итоге на крыше оказались Олег с фотокамерой на изготовку, Татьяна, Анна и Настя со Стасом. Места впереди всем не хватило, поэтому Насте и Стасу пришлось путешествовать задом наперед, свесив ноги с крыши. Впрочем, они нисколько не огорчились.
Анжелика во все глаза смотрела на открывающиеся перед ней горные пейзажи. Да, Ловозерье и Хибины – две большие разницы, как говорят в Одессе. Первые сплошь каменные да мрачные, словно неживые. Тоской от них веет. А здесь лес до самых вершин, а те горы, что без леса остались, синими кажутся, словно в них небо утонуло.
– Вот, смотри, где я детство провел, – сказал Антон, держась в кильватере «шишиги». – Мы сюда вместе с моим турклубом несколько раз выбирались. Один раз даже в феврале сподобились.
– И как тут в феврале?
– Мерзко, – поежился Антон, вспомнив былое. – Мы с инструктором шли впереди и торили лыжами путь для всех остальных. А снег мокрый, к лыжам липнет. Про скольжение можно напрочь забыть, только переступать след в след. Если оступишься, тут же в сугроб уходишь. Хорошо, если по пояс, а то и по грудь случалось утонуть. Тогда хватаешься за лыжные палки, что тебе друзья протягивают, и обратно на лыжню карабкаешься. Когда до лагеря добрались, чувствовал себя таким измотанным, что хотелось на все наплевать: на еду, на постановку лагеря, на друзей. Лишь бы рухнуть и спать.
– Прямо на снег?
– Да хоть на снег, хоть куда. Вообще сил не осталось.
– А как на следующий день себя чувствовал?
– Не поверишь, но вполне нормально. Да что там: организм молодой, здоровой. Не то, что сейчас.
– Да ладно тебе, не прибедняйся! Хочешь сказать, что ты уже старик древний и песок из тебя сыпется?
– Ну, по сравнению с тем, что было, я уже действительно старик. По крайней мере в такой поход я уже точно не пошел бы. Слишком тяжело. А вообще, Лика, не поверишь – такая ностальгия обуяла, сам себе удивляюсь. Сейчас еду, и словно со старыми приятелями повстречался. Такая благодать в душе разливается. А тебе-то как, нравится здесь?
– Кажется, да. Тут все какое-то большое и разноцветное. Даже не знаю, как по-другому выразиться. И озерца тут такие чистые, аж оторопь берет. Так и тянет искупаться!
– Хм, откровенно говоря, не советовал бы. Ты у меня не морж, а озера эти из ледников начало берут. И за лето не сильно прогреваются.
– У-уу, как жаль. Для чего я тогда, спрашивается, купальник брала?
– Ну, ты всегда можешь в нем позагорать. Загар тут, кстати, изумительный получается. И к коже липнет на раз-два, круче, чем на Кавказе. А держится куда дольше, проверено.
– Нет, пожалуй, пока воздержусь. Солнышко вроде и припекает, но все равно как-то прохладно. Не хочу простыть и весь остаток экспедиции носом хлюпать.
– Ну смотри, дело твое.
До заявленной в регламенте базы МЧС на Куэльпорре добрались не скоро. Не потому, что она была далеко, отнюдь. Просто каждые пять – семь минут по настоянию фотографов колонна стопорилась, и все обладатели фотоаппаратов резво разбегались, находя самые выигрышные точки для съемки. Стас так вообще щелкал кадр за кадром, не переставая, на полную катушку используя преимущества большой памяти на своем цифровике. Видимо, рассудил, что селекцию удачных кадров можно и дома сделать, лишь бы было из чего выбирать.
Через некоторое время показалась база. Невысокая, чисто номинальная изгородь, два столба с самодельными резными табличками, на которых значилось, сколько отсюда километров до Москвы, Киева, Новгорода и других городов, откуда приезжали сюда туристы. Одноэтажные деревянные домики. И несколько пеших тургрупп, расположившихся на отдых и споро устанавливавших палатки.
– Ничего не понимаю, – сказала Анна, слезая с крыши. – А что, до перевала мы так и не доехали?
– Почему же это? И доехали, и даже переехали, – отозвался Степан.
– Да как такое может быть? Дорога-то была прямая, ни подъемов, ни спусков хоть мало-мальски значимых. И где, извиняюсь спросить, был перевал?
– Где-то там, – махнул рукой Степан. – Я же говорил, что вы скорее всего будете удивлены. Судя по всему, не ошибся. Считайте это одним из местных курьезов, если хотите. Лучше другое мне скажите: ну и как вам Хибины?
– Да разве ж это горы? – буркнула себе под нос Анна и отошла в сторону.
Степан и Татьяна озадаченно переглянулись и пожали плечами.
– Что, трудно приходится, когда человек строит из себя вип-клиента? – усмехнулся стоявший неподалеку Аркаша. – Да не обращайте вы на это внимание. Ну подумаешь, укачало девушку, или голова от солнца разболелась. Могу на что угодно спорить, что даже если ее сейчас в Гималаи забросить, она и там найдет, к чему придраться. Есть такой тип людей, которым все вечно не так.
