— Тогда спешу тебя огорчить, смело можешь заносить в число свихнувшихся граждан еще и своего отца. Он тоже подозревает, что мать не будет сидеть сложа руки и смотреть на то, как мы с тобой распишемся. И почему бы в таком случае не изорвать в клочья твое платье? Очень можно. Какая невеста без свадебного наряда?
— Как сказала будущая императрица Екатерина Вторая, когда ей сообщили, что корона не готова: «Горшком накроюсь, горшком коронуюсь!» Но можешь гордиться ты смог меня напугать! — Я присела на лавочку рядом с Лешкой. — И что нам теперь делать?
— Во-первых, не вешать нос! И помни: я тебя люблю! Даже если из-за своей злобной матери ты явишься в загс в джинсах и зареванная, я все равно заберу тебя в жены! Ты — моя, и ничья больше!
— А во-вторых?
— Во-вторых, займись тем, что сведи к минимуму все материнские возможности навредить тебе до свадьбы.
— А во время свадьбы как быть? Она же, если ей приспичит, всех гостей разгонит! А мы только наших коллег полстудии пригласили, да еще и друзья, знакомые…
— Это я уж беру на себя! — заявил Лешка, и в его глазах промелькнуло очень недоброе выражение.
— И что же ты сделаешь?
— Сейчас я не хочу об этом говорить, но поверь, у меня есть чем удержать твою мать. Она, конечно, будет беситься, но ничего не сможет сделать ни тебе, ни мне. Поэтому тебе, как в сказке, осталось только день простоять да ночь продержаться!
— Две ночи и день, — сварливо поправила я Лешку.
— Не придирайся к словам! — ласково щелкнул он меня по носу. — Лучше давай диктофон, и я побегу.
— Что, уже?! — не на шутку огорчилась я. — Утром от меня усвистал, сейчас вон тоже куда-то торопишься. А я-то размечталась, что мы с тобой до полуночи просидим. Я же соскучилась, между прочим!
— Малыш, я и рад бы, но мне еще в одно место надо заехать, а потом оттуда домой. И очень сильно подозреваю, что бессонная ночь мне обеспечена, поскольку придется долго сидеть за компьютером и нудно корпеть над записями, чтобы предъявить твоей матери действительно убойную улику против Версальски. Сама посуди, не будет же она слушать несколько часов кряду ваш застольный треп! Наши аудиодоказательства должны занимать не более трех-четырех минут каждое. Это совсем как в кино: главное — не переборщить и не затянуть сцену, иначе внимание зрителя будет приковано отнюдь не к тому, чего хотел режиссер.
— Знаешь, я одновременно и понимаю, о чем ты говоришь, и не понимаю, — призналась я жениху. — Наверное, я глупая.
— Ага, — машинально подтвердил Леша, за что тут же получил от меня душевную плюху. — Эй, ты чего дерешься?
— Знаешь, по Машкиной теории рано или поздно все семейные пары начинают громко и со вкусом выяснять отношения, вплоть до рукоприкладства. Вот я и готовлюсь, так сказать, к будущей семейной жизни!
— Я ей покажу! Пусть твоя Машка со своими теориями знаешь куда идет? И ты тоже хороша! Нашла себе эксперта по семейным отношениям! Она с Темой от силы год вместе прожила! А уже нос до небес задирает, наставница молодых!
— Так мне к Машкиному мнению прислушиваться или нет?
— Нет!
— А свадебное платье от матушки прятать?
— Да!
— Мужчина, вы противоречите самому себе, — глубокомысленно заявила я, но продолжить свою мысль не успела: Лешка сгреб меня к себе на колени и принялся целовать. А я во время данного занятия не то что говорить — связно мыслить не способна…
Проснувшись посреди ночи, я долго лежала в кровати, успокаивая дыхание. Ну надо же, какая дрянь приснилась! Будто бы маменька окончательно умом тронулась и мало того что свадебное платье — все мои наряды ножницами искромсала. И вот стою я в загсе в одних трусиках, руками от посторонних взглядов прикрываюсь, а Машка бегает и выпрашивает у моих гостей хоть какую-нибудь одежду, потому что иначе нас расписывать не хотят. А рядом стоят другие пары, глазеют на меня, как на душевнобольную, пальцами тычут и ржут как лошади. И вот кто-то сердобольный наконец выдает мне футболку, мы с Лешкой подходим к столу регистраторши, а она кричит на меня, что с голыми ногами она все равно нас не поженит. И тогда я тоже начинаю на нее орать и доказывать, что моя футболка — это не футболка, а мини-платье, а раз так, она просто обязана нас расписать. Полный бред!
Полежав в кровати еще некоторое время, я поднялась, поднесла к глазам мобильник. Половина второго, еще спать и спать! Хотя какой тут сон, когда такие ужасы видятся?
Да, с этим действительно надо что-то делать. А вдруг мать и вправду сбрендит и объявит нам открытую воину. Лешке, конечно, хорошо говорить, что он меня и в джинсах в жены возьмет, только я-то хочу, чтобы все было как надо! Да и Машка права: если мать решится на этот шаг, настроение у меня будет самое что ни на есть минорное. С таким не замуж выходить, а из окна сигать впору.
Ну так что, прятать мне платье или нет? А, была не была, прячу!
Не надевая тапок, я тенью выскользнула в коридор и прислушалась. Тихо, только у соседей за стенкой стрекочет сверчок. Так, фонарик мне не понадобится, чехол с платьем я и на ощупь определю. Главное — по дороге ни на что не наткнуться и не грохнуться, иначе весь дом на ноги подниму. Так, идем по стеночке, осторожно, ага! Вот и шкаф. Открываем, тянем руку вправо… еще дальше… еще чуточку… вот оно! Аккуратно снимаем вместе с вешалкой, закрываем шкаф… Нет, рано! Надо еще и шляпку с вуалью достать! Блин, и как я одновременно и платье и картонку эту дурацкую поволоку? А, Бог не выдаст, свинья не съест! Вперед!
Только вновь оказавшись в спальне, я наконец-то звучно выдохнула. Ну, со шляпкой все понятно. Задвину ее под кровать, и вся недолга. А вот платье… Может быть, еще раз воспользоваться Машкиным советом и повесить его на гардину? А что, тоже неплохой вариант! Она у меня вроде как прочная, к стене намертво прикручена, да и рассчитана как раз на тяжелые шторы. Так что и платье вполне должна выдержать. Залезаем на стол, тянемся, цепляем вешалку за гардину. Есть! Теперь маскируем все занавесками. Хорошо, хоть в этой комнате они не прозрачные, как в гостиной, а то бы мой тайник мигом таковым быть перестал.
Интересно, а если маменька и впрямь замыслит найти и изничтожить мое платье, сюда она заглянуть догадается или нет? Я так точно сюда не полезла бы. Ну самое дурацкое место для свадебного платья, если подумать! Значит, можно спать спокойно. Тем более что утром мне, кажется, опять грозит ранний подъем…
Ну вот, накаркала! Опять маменька немилосердно трясет меня за плечи и требует сию же минуту открыть глаза. А сколько время-то? Ну это уже чересчур! Блин, семь утра! Какого ляда нужно от меня матушке в такую рань? Между прочим, у меня последний холостой день пошел, можно было бы принять во внимание данный фактор! Ах, ну да: маменьке об этом покуда лучше не знать… Забыла, каюсь, каюсь.
— Лайза, подъем, завтрак ждет тебя!
— Обойдусь и без завтрака. Особенно если это опять твой коронный омлет. Если ты не заметила, я хочу спать. И мне сегодня не надо идти на работу, поскольку я все еще в отпуске. А раз так — будь добра, закрой дверь с той стороны и дай мне наконец-то выспаться! Я и так всю неделю хожу как очумелая только из-за того, что тебе приспичило разыгрывать из себя заботливую мать семейства!
Маменька поджала губы. Да, признаю, моя тирада была излишне резка, но черт побери! Я безумно хочу спать, и разве это преступление?
— Не хочешь завтракать — твое дело, — наконец произнесла она, — Но я думала, ты посидишь со мной, а потом проводишь на конгресс. Он сегодня работает последний день, в половине второго торжественное закрытие.
— Для проводов на конгресс у тебя есть отец! Тем более, как я понимаю, он тоже туда собирается.
