внуки. Что касается вас… То вы на меня не реагируете. Вас больше интересуют девочки с надутыми сиськами из группы «Молодые сердца». Я иногда думаю, что количество силикона, которое идет на их груди, губы и мозги, можно было использовать в других целях – на нужды народного хозяйства, например.
Ринат расхохотался. Даже Талгат улыбнулся.
– Нужно было соблазнить Кутявина, – вспомнил Ринат, – у него свой магазин, и он наверняка нравится женщинам, если сумел сделать сразу троих детей от трех женщин.
– Ни за что, – поморщилась Тамара, – он же жмот, это у него на лице написано. И гнида. Готов был отказаться от своего ребенка. Жадина и гнида. Разве можно с таким встречаться? Он, наверное, на презервативы деньги жалеет, поэтому после каждой встречи у него дети рождаются. Да и то женщина с ним добровольно не пойдет. Он им, наверно, платит. Такой типичный хам. Нет, он не в моем вкусе.
– Нельзя быть такой привередливой, – пошутил Ринат, – останешься без мужа.
– Кто говорит о муже? – цинично спросила Тамара. – Я не каждому подойду. Я женщина дорогая и недоступная. Меня содержать нужно, холить, лелеять. Меня нельзя к плите ставить – котлеты жарить или грязные носки стирать, я не для этого изучала языки и юриспруденцию. Вы же знаете, сколько я у вас получаю. Мне мужчина для души нужен. И еще чтобы мог меня содержать. А это не так просто.
– Таких не бывает, – усмехнулся Ринат.
– Сколько угодно. Главное – правильно выбрать, – возразила Тамара, – а случай может быть где угодно. И не только в самолете. Мне в аэропорту дали данные на эту девицу, к которой мы едем. Хотите почитаю?
И, не дожидаясь ответа, достала из своего портфеля ее досье.
– Сара Фуллен, ей двадцать три года. Ее бабушка была женой дона Фуллена, уважаемого торговца недвижимостью и матерью его единственной дочери. По неизвестным причинам он оставил их в Неваде, а сам перебрался в Калифорнию еще сорок пять лет назад. Дон Фуллен стал заниматься недвижимостью и преуспел, став одним из самых богатых и уважаемых людей не только в своем городе, но и в стране.
А в это время его дочь росла без отца и к шестнадцати годам превратилась в красивую девушку. Она сбежала из дома с каким-то мексиканцем, когда отправилась с ним в Техас. Затем они переехали в Аризону. Там и родилась Сара Фуллен, которая тогда носила фамилию Сара Диас. Ее мать умерла, когда Саре было только четыре года, и детство она провела в приставном вагончике вместе со своим вечно пьяным отцом. В четырнадцать лет она сбежала из дома, повторив путь своей матери. Говорят, что ее изнасиловал какой-то бродячий рокер, но она никогда об этом не говорила. Тем не менее она сбежала из дома и примкнула к группе рокеров, которые колесили по стране. Можно себе представить ее дальнейшую жизнь. Наркотики, насилие, три задержания. Она бросила школу, работала стриптизершей, официанткой в баре, танцовщицей. Ей было девятнадцать, когда дон Фуллен тяжело заболел. Детей у него не было, единственный сын от другого брака разбился на своем личном самолете. И тогда он вспомнил про свою первую жену и дочь, которых он оставил в Неваде.
Детективы бросились искать родственников миллиардера. К тому времени его бывшей супруге было уже за семьдесят, и она доживала свои дни в доме престарелых. Сара даже не знала, что у нее есть бабушка. И тем более не подозревала о существовании такого дедушки. Ее нашли за две недели до смерти дона Фуллена. Говорят, что он уже плохо соображал. Но перевел все свое наследство на внучку. Почти восемь миллиардов долларов. И официантка из дешевого бара, которая радовалась каждому центу, оставленному ей клиентами заведения, вдруг становится миллиардершей. Первое, что она сделала, когда получила наследство, это купила свой бар, где она работала, и сожгла его. Можете себе представить.
С тех пор прошло уже три с половиной года. Говорят, что она отказывается встречаться с репортерами и не дает никому интервью. Но когда ей рассказали о проекте американского издания, она согласилась встретиться именно с вами. Ей сказали, что вы бывший журналист, который тоже ничего не знал о своем объявившемся дяде-миллиардере. Рассказали трогательную историю ваших мытарств, о вашем разводе, о том, как ваша дочь росла без вас, как вы не могли заработать им на хлеб. И вдруг стали одним из самых богатых людей в мире. Ее тронула ваша история, и она согласилась с вами встретиться.
– Подождите, – сказал Ринат, – я ничего не понимаю. Откуда она про меня узнала такие дикие подробности? И потом, почему я не мог заработать на хлеб? Очень даже мог. Я снимал квартиру в Москве, помогал своей бывшей семье, платил алименты, был на хорошем счету в редакциях. Откуда такая дичь? Кто придумал про мои «мытарства»?
Тамара вздохнула. Захлопнула досье Сары Фуллен.
– Конечно, ваш друг. Это Дима Сизов. Он придумал эту историю для американцев и подал ее таким образом, чтобы ваши две истории и история этого француза Леруа стали похожи друг на друга. Так интереснее, решил он. И такие невероятные истории способны вышибить слезу даже из самого черствого человека.
– Я его убью, – твердо пообещал Ринат, – представляю, что обо мне думают американцы.
– Они думают, что вы наследник трехмиллиардного состояния, – возразила Тамара, – здесь не задают дурацких вопросов о вашей душе. Здесь ценят ваш карман. Если у вас столько денег, значит, вы успешный человек и Бог вас любит. Если у вас нет денег, это ваши трудности, и вы должны доказать всем, что способны зарабатывать деньги. У них такая идеология.
– Слишком много невероятных совпадений было у этой Сары, чтобы поверить в ее успех, – проворчал Ринат, – она вполне могла спиться и умереть. Или остаться в стриптиз-баре, превратившись в проститутку. А если бы сын дона Фуллена не погиб? Если бы миллиардер не остался один и не стал бы сентиментально искать пропавшую дочь? Если бы детективы не нашли его жену в доме для престарелых и не выяснили бы по цепочке, где находится его внучка? Что тогда?
– Если она смогла выжить после стольких испытаний, значит, была сильным человеком, – возразила Тамара, – и здесь я не верю в случайное совпадение. Если ее дедушка сумел сделать восемь миллиардов долларов, начав фактически с нуля, то и она могла выстоять, даже будучи девочкой в компании рокеров.
– И теперь она хочет встретиться с такой же «заблудшей душой», – понял Ринат, – честное слово, я действительно убью Диму. Он мне не рассказывал таких подробностей. Где она живет? Куда мы едем?
– На Пятую авеню. Прямо у парка. У нее квартира на двадцать седьмом этаже. Она занимает весь этаж. Это квартира ее деда, который там ни разу не появился. Целых восемьсот метров. Вот ее фотографии, сделанные в тот период, когда она «обрела» своего дедушку.
Тамара вытащила несколько фотографий. На них была худая девушка-подросток, которая с испугом смотрела в объектив. Было заметно, что она не совсем понимает, что от нее хотят и как нужно себя вести, а дорогая одежда сидела на ней, как с чужого плеча.
– Нелегко ей пришлось, – задумчиво произнес Ринат, возвращая фотографии. И затем спросил: – Она живет одна или у нее есть друг?
– Этого в ее досье нет, – немного виновато ответила Тамара, – но мы можем узнать все на месте. Ей уже позвонили, она нас ждет. Мне нужно переводить. Или вы сами будете говорить по-английски?
– Я не так хорошо владею языком, чтобы понимать некоторые нюансы, – возразил Ринат, – будет лучше, если ты будешь рядом. Только ничего не рассказывай ей о моей трудной жизни до получения наследства. Это просто неправда. Конечно, у меня были сложные моменты в жизни и я иногда занимал деньги у друзей. Но это не значит, что я работал в стриптиз-баре или обслуживал клиентов в пивном баре. У нас с ней разные судьбы.
– Зато одинаковый итог, – победно произнесла Тамара, – вы оба стали очень богатыми и известными людьми.
– «Быть знаменитым некрасиво», – напомнил Ринат фразу Пастернака, – я надеюсь, вы читали этого поэта.
– Конечно, – усмехнулась Тамара, – но в данном случае он говорил не о деньгах, а о творчестве. Он не имел в виду миллиардеров. Возможно, с творческой стороны он прав. Трудно провести дифференциацию поэтов или придумать их градацию. Поэтому «быть знаменитым» в такой среде достаточно сложно. Что касается владельцев несметных состояний, то здесь все точно просчитывается. Чем больше денег, тем лучше. Это не поэзия, это нечто материальное.
Ринат видел, как не нравятся ее слова Талгату. Но он молчал, не вмешиваясь в их разговор. Ринат
