— Никакого принуждения не было. Я не давил на тебя.
— Давил. Ты именно это и делал, и я больше так не могу.
Тониус облизнул губы и прочистил горло.
— Уверена?
— Уверена.
— И что же ты будешь делать? — спросил он.
— Я не могу больше лгать Гидеону. Ни ему, ни остальным. Я слишком многим им обязана, чтобы продолжать это. Ты просил об отсрочке, только небольшой отсрочке, чтобы справиться самостоятельно, и я предоставила ее. Я не должна была так поступать, но дала тебе время. Но больше уже не могу. Мы должны рассказать Рейвенору. Я должна ему рассказать.
Его голос упал до едва слышного шепота:
— Дай мне еще совсем немного времени. Совсем чуть-чуть, я прошу тебя. Пожалуйста. Я работал, исследовал. Мне удалось найти некоторые предметы, амулеты и заклинания. Я обнаружил знаки защиты и обуздания, которые…
— Нет, Карл. Это несправедливо по отношению ко мне. И, по факту, это несправедливо по отношению к тебе самому. Он может помочь. Если я расскажу ему, он сможет тебе помочь.
— Он убьет меня, Кара, — мягко ответил Карл.
— Нет.
— У него просто не будет выбора.
— Мне очень жаль.
— Он и тебя убьет, — произнес Карл.
Последовало продолжительное молчание. В главном зале зазвучал грегорианский хорал.
— О чем это ты? — спросила Кара.
— Не будь дурой, — сказал Тониус. — Ты знала все это время, но держала в тайне. Ты тоже заражена. И он убьет тебя. Ему придется так поступить. Он больше никогда не сможет доверять тебе.
— Ты заблуждаешься, — произнесла она. — Заблуждаешься в обоих случаях. Он поможет тебе и поймет, в каком я оказалась положении.
— Неужели? — спросил Карл, и в его голосе прозвучал сарказм. — Давай подумаем… Собственный дознаватель инквизитора Рейвенора стал вместилищем твари из варпа, и не просто какой-то твари из варпа, а демона, упомянутого в апокалиптическом пророчестве. Но Рейвенор ничего не знает, хотя разгадка все это время находилась у него под носом. И, постойте-ка, единственный человек, который знал обо всем, — это один из его самых старых и доверенных друзей. Если эта сказка не закончится словами: «…и в тот же миг, как обо всем узнал, казнил обоих он», она будет звучать очень странно, когда Рейвенора притащат пред светлые очи старейшин Инквизиции Геликана. Неужели ты со мной не согласна?
Она покачала головой.
— Кара, ты хочешь умереть? — спросил он.
Она подалась назад.
— Это не было угрозой. Я не собираюсь угрожать тебе. Трон! Я только хотел спросить…
— Нет, Карл, не хочу, просто я должна поступить правильно.
— Так же, как и я, — произнес он.
Тониус почесал правую руку — ту самую руку — так, словно она стала доставлять ему неудобство. На ее пальцах было слишком много колец. Кара посмотрела на нее, и ее сердце забилось быстрее. Эта рука…
— Жарковато здесь, — произнес он.
— Нет, Карл, здесь довольно прохладно.
— А мне жарко. — Он приблизился к каменной чаше и умыл лицо святой водой.
Кара Свол изумилась тому, что вода не забурлила и не закипела, соприкоснувшись с его правой рукой.
— Я устал, — сказал он, стряхнув капли. — Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь… и не только ты устала от этого. Ложь. Страх. А для меня еще и боль. Знаешь, мне действительно бывает больно.
— Мне очень жаль.
— Каждое утро, когда я просыпаюсь и вспоминаю обо всем… каждую ночь, когда я молюсь, чтобы уснуть без сновидений. Но они всегда приходят.
— Карл…
— Выслушай меня. Если я проклят… Кара Свол, если во мне укрывается зло, то что это за зло? Уже несколько месяцев я сдерживаю его. Я справляюсь с ним. И ни разу не сорвался. Никто не погиб. Прошу тебя, вспомни, на Юстасе Майорис эта тварь внутри меня… она помогла нам. Победила Молоха. Кара, она изгнала из тебя болезнь. Спасла тебе жизнь!
— Мне это известно.
— Тогда почему?
— Я должна…
— Нет! Нет, нет! Послушай меня! Я много размышлял. Мне кажется, что это… это благословение.
— Прошу тебя, Карл, не пытайся обернуть…
— Выслушай же меня! — прошипел он, и Кара сомкнула губы. — Прости, — улыбнулся Тониус. — Не хотел на тебя кричать, но я и в самом деле много размышлял. Начать с того, что это действительно проблема. Грязная, отвратительная тайна. Я думал, что скоро умру. Я мог думать только о том, чтобы освободиться от него. Освободиться от… Слайта.
— Не произноси это имя.
— Прости, — пожал он плечами. — Еще раз прости. Подойди ко мне.
— Нет, Карл.
— Подойди ко мне, — настоял он, подзывая ее левой рукой. — Я не причиню тебе зла. Не смогу. В этом-то суть. Я не пытаюсь оправдать свое состояние, но если это нечто большее, чем просто проклятие?
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Карл, — произнесла она, медленно приближаясь к нему и заглядывая в глаза.
Теперь Тониус плакал по-настоящему. Слезы сбегали по его бледным щекам.
Он протянул ей левую руку, и она приняла ее. Он мягко притянул Кару к себе.
— Что, если это нечто крайне редкое? Нечто такое, чего мы никогда не видели прежде? Во мне таится демон, но он подчинен мне. Только представь себе! Он подвластен моим желаниям. Я могу пользоваться его силами, но я не стал его рабом. Я могу пользоваться им.
— Ты обманываешь себя, — прошептала Кара.
— А что, если нет? Что, если я действительно подчинил ярость демона, осознав варп, но остался притом верен и чист? Какую пользу это принесло бы человечеству? Это чудо! Ты только подумай о тех тайнах, которые мы смогли бы познать! Я могу оказаться тем, кого наш вид ждал долгие тысячелетия. Человек, умеющий управляться с демонами. Рациональный человек с истинным пониманием варпа Кара, это изменит Империум. Варп больше не станет угрожать нам с такой непримиримой…
— Карл! Карл, пожалуйста! Скажи, скольких людей уже посещали подобные мысли? Медленный или быстрый, варп все равно останется ядом. Это главное, что мы смогли узнать. Я очень рада тому, что тебе удавалось справляться с ним столь долго, но ты не сможешь удерживать его вечно!
— А я и не собираюсь его удерживать. Кара, я
— Нет, Карл…
— Мне нужно время! Я могу сделать это! Я справился с ним и могу теперь сформулировать тезисы этого мастерства так, чтобы и другие могли им воспользоваться. Мы можем изменить мироздание, Кара. Ради блага всего человечества мы можем изменить образ мышления и действий, навсегда избавившись от страха перед темнотой.
— Уже слишком поздно, Карл.
Он вздохнул и склонил голову.
