мартини. При свечах, представляешь! Я была там по работе, – сообразив, что болтает мне что-то не то, поспешила оговориться она.
«Интересно, по какой работе? – подумал я. – Как медсестра „Эскулапа“ или как ментовская сука?» – А вслух произнес:
– Уж извини, но свечей у меня дома нет.
– Ну и что. – Ольга отхлебнула вина и сочла нужным сделать мне комплимент. – Главное, что вместе с тобой.
– Да, кстати. Ты ведь приехала о чем-то со мной поговорить. Давай не будем откладывать. Уже, – я посмотрел на часы, – почти десять. А метро до двенадцати.
– Метро? – Ольга округлила и без того большие глаза. Такой жопы с моей стороны – того, что я собираюсь сегодня отправить ее домой, – она не ждала. Явилась сюда всерьез и надолго. И вдруг…
– Да, метро. У тебя же нет денег на тачку. – Я испытывал злобное наслаждение, наблюдая за ее совсем не показной растерянностью. Короче, на, получи сдачи, стерва, за то, что в пятницу двинула меня коленом под зад. – Так что ты мне хотела сказать?
– Совсем немного. Всего несколько слов, – похлопала густыми ресницами Ольга. – И в то же самое время многое, очень многое заключается в этих словах. – Уж чересчур напыщенно все это звучало. Похоже, что Ольга заранее составила и заучила свою речь передо мной. – Денис, за те три дня, что провела без тебя, не зная, простишь ты меня или нет, я многое передумала, многое поняла. И самое главное то, что теперь я совершенно уверена, что люблю тебя. Так, как не любила никого никогда.
Она уставилась на меня своими зелеными глазищами, ожидая от меня какой-нибудь реакции на свое признание.
Я хладнокровно чистил апельсин.
– И многих ты любила, Оля?
– Нет. Так, увлечения. По-настоящему я полюбила только тебя.
Мне стало немного обидно за Костю Разина – за себя самого, кем был четыре года назад. Оказывается, что тогда я являлся для Ольги всего лишь «так, увлечением». Не более.
– Спасибо, Оля. Мне было приятно это услышать, – произнес я безразлично. – Это все, что ты хотела сказать?
– Все. – Ольга была заметно обескуражена моей холодной реакцией на ее признание в любви. – А этого мало? Ты первый человек в моей жизни, кому я сказала такое.
Я тут же попробовал вспомнить, говорила ли она мне «такое» тогда, когда я лежал в больнице Гааза. Вспомнить не удалось.
– Денис, скажи, я тебе хоть немножечко нравлюсь? – Еще полминуты назад напыщенный тон сменился у Ольги банальным хныканьем. – Я могу рассчитывать на взаимность? Пусть не сейчас, пусть когда- нибудь.
– Ты мне нравишься, Оля, – честно признался я, – но на большее даже и не рассчитывай. – А вот это, пожалуй, было враньем.
– Почему? Это из-за того, что произошло в пятницу? Ты все еще сердишься?
– Да забудь ты про эту пятницу. Все, проехали!
– Денис, у тебя, наверное, есть девушка. Просто ты мне про нее не рассказывал. Это ее тапочки?
И сдались ей эти Светкины тапки! Чего к ним привязалась? Просто смешно. Я, и правда, был готов расхохотаться, но сдержался – не хотел добить сейчас Ольгу своим смехом. Она и без этого выглядела совершенно погашенной.
– У меня нет девушки, Оля… Я один. Всегда был один. Всегда буду один. И в одиночестве умру.
– Но ведь так нельзя!
– Можно, Оленька, можно, – вздохнул я и отпил из бокала. – Одному куда проще. Ни за кого не надо нести ответственности, ни перед кем не надо отчитываться, где пропадал, чем занимался. Я давно пришел к этому, и считай, это теперь мой девиз.
Ольга только пожала плечами. Ей было меня не понять. Мне самому было себя не понять – и что же такое сейчас я несу, чего выкомыриваюсь перед этой несчастной девчонкой? Ведь я не садист, так какого черта мне все это нужно?!
Я разлил по бокалам остатки вина, бросил взгляд на часы – половина одиннадцатого.
– Оля, тебе пора потихонечку собираться. Уже поздно.
Она отрицательно покачала головой.
– Нет.
– Что «нет»?
– Я никуда не пойду. Денис, любимый, не выгоняй меня! Пожалуйста! Ты ведь не хочешь, чтобы я умерла по пути? Или дома, если все же до него доберусь?
– С чего ты решила, что умрешь? – улыбнулся я и подумал, что мне не хватит жестокости выставить Ольгу с той же решимостью, как я выгнал Конфетку.
– Я чуть не умерла в эти выходные, когда еще ничего не знала, когда у меня еще оставалась надежда, что мы с тобой встретимся, поговорим и между нами все будет нормально, мы будем вместе, я буду очень тебя любить, и ты мне ответишь взаимностью. А теперь после нашего разговора получается, что я лишена даже этой надежды. Призрачной… – чуть слышно пробормотала она, и по ее щеке скатилась слезинка. – Так почему бы не умереть? Денис, можно я никуда не пойду? Останусь с тобой?
– Оставайся. – У меня больше не было сил издеваться над Ольгой. – В квартире достаточно места. Ляжешь в комнате для гостей. Вот только тебе завтра рано вставать на работу.
– Я никуда не пойду, – решительно заявила она. – Прогуляю.
– Тебя уволят, красавица.
– Не уволят. Утром позвоню, скажу, что плохо себя чувствую. Василий Данилович поймет. И прикроет. А больше никто и не заметит, что меня нет. – Ольга, уладив проблему того, чтобы сегодня остаться со мной, заметно оживилась, ее чуть слышный глухой голосок опять зазвенел. Она принялась рассказывать мне, как не могла найти себе места все эти дни, но я извинился, прервал ее и отправился на кухню заваривать кофе.
– Я тебе помогу, – дернулась было Ольга, но я резко осадил ее.
– Нет! Я сам!
Она даже вздрогнула. И потянулась к вазочке с фруктами. А я, включив на кухне чайник, прошел в гостевую комнату и проверил, все ли в порядке. Все. Кровать застелена свежим бельем. В платяном шкафу халат и чистые полотенца. Есть даже парочка новых зубных щеток специально для нежданых гостей – таких, как Ольга.
Я вернулся в гостиную, остановился в дверях, наблюдая за ней. Она сидела на краешке кресла и, держа в руке съеденный наполовину банан, о чем-то задумалась. Меня она не замечала.
– Оля.
Она опять вздрогнула, повернулась ко мне и смущенно улыбнулась. Будто бы я застал ее сейчас за чем-нибудь непотребным.
– Идем-ка со мной.
Она поднялась из кресла, положив на столик остатки банана, и я проводил ее в гостевую спальню.
– Это твоя комната. – Я открыл платяной шкаф. – Здесь полотенца, халат. Захочешь принять душ, в ванной сама сообразишь, что к чему.
Ольга внимательно внимала мне, послушно кивая головой, а я подумал, что, скорее всего, Ольга припрется ко мне, и я вряд ли сумею выставить ее вон. Хотя надо будет попробовать.
– Короче, располагайся, как дома. Сейчас попьем кофе, и я пойду спать. Сегодня мне пришлось встать очень рано, и день был тяжелый. Да и ты, насколько я знаю, не спала толком уже несколько ночей, – сказал я и отправился на кухню, оставив Ольгу растерянно стоять посреди гостевой спальни.
Пока мы пили кофе, она была на удивление молчалива. Хотел бы я знать, о чем она думает. Хотел бы я знать, действительно ли она работает на мусоров, или это всего лишь мои досужие домыслы.
– Ну, все. – Я поставил на стол пустую чашечку и поднялся из кресла. – Извини, Оль, но я тебя покидаю. Пойду отдыхать.
Она не сказала ни слова. Лишь проводила меня взглядом и осталась сидеть за журнальным столиком,
