электроэнергию, заметно подскочившими с моим появлением хотя бы по причине постоянно включенной печки. А в результате мне по ночам из-за кромешной темноты, царящей внутри гаража, не оставалось ничего иного, кроме как спать. Впрочем, и днем с того момента, как кум приносил завтрак и включал свет в гараже, и до того времени, пока вечером у меня не появлялась Кристина, мое положение мало чем изменялось по сравнению с ночью. Что в темноте, что при свете я был обречен изнывать со скуки, не имея под рукой ничего, что могло бы внести хоть какое-то разнообразие в монотонное сидение на подстилке. Я не имел ни то что телевизора или самого простого приемника, но мне даже не полагалось какого-нибудь дешевого детективного чтива.
В этот вечер Кристина ушла от меня раньше обычного, сославшись на непростые женские дни. То-то я удивлялся, что эта красавица не проявляет своей обычной половой активности. Оказалось, все просто.
– Скорей поправляйся, – пожелал я ей на прощание. – Спокойной ночи, малышка.
– И тебе, Костя. До завтра. – Крис выключила свет и вышла на улицу.
Я тут же выгреб из-под матраца отвертку, бумагу и ручку и перепрятал все в схрон, не сразу на ощупь отыскав в темноте нужную доску. Потом закутался в одеяло и долго пытался заснуть, еще и еще раз прогоняя в памяти весточку в зону, которую составил в уме еще неделю назад, и теперь лишь оставалось перенести ее на бумагу. И, конечно, что самое трудное, суметь переправить ее адресату.
Мысль о том, кто сможет помочь мне решить эту непростую задачу, пришла в голову неожиданно. Так, как обычно и рождаются замечательные идеи.
Вроде того, как давным-давно именно так свалилась в образе яблока на башню Ньютона теория всемирного тяготения, из глубин моего подсознания выплыло вдруг воспоминание из недалекого прошлого в образе имени Савва. И я сразу понял, что теперь знаю, кто поможет мне и Кристине в задуманном мной предприятии. И поразился: и как же я, дурак, не допер до этого раньше?
Савва. Не будь его имя столь редким даже для здешних мест, я бы его, наверное, не запомнил. Так, как благополучно забыл фамилию этого работяги, который однажды уже спас мою жизнь. Тогда мы с Блондином дернули с зоны, прицепившись к сплавному плоту, и настолько окоченели в холодной июньской воде, что самостоятельно выбраться из нее уже не могли. Мы уже были без минуты утопленниками, когда нам на помощь пришел невзрачный мужичок-сплавщик, дежуривший на плотах. Каким-то немыслимым образом он сумел вытащить из воды сначала меня, а потом и здоровяка Блондина.
Мужичка звали Саввой. Наш спаситель тогда еще сказал, что живет в Ижме, и назвал мне свою фамилию, которую я не запомнил. Да это и неважно. Вряд ли в поселке найдется множество Савв, в сезон работающих на сплаве.
«Отлично! – размышлял я, лежа с открытыми глазами у себя на подстилке. – Кристина без проблем найдет этого сплавщика. Он сам говорил мне когда-то, что в Ижме все его знают. А значит, и он знает всех. В том числе и тех, кто имеет контакты с зеками из моей бывшей зоны. А может, и сам сейчас работает там в качестве вольнонаемного. За мизерную зарплату. Так почему бы мужичку чуть-чуть не подняться на фишки, сослужив мне скромную службу, за которую Араб, я уверен, подкинет ему стошечку баксов из общака?
Итак, если подключать к разрешению своих проблем Савву, то получается такой вот расклад: Кристине не придется метаться по Ижме в поисках того, кто сумеет заслать маляву братве, терзаться в сомнениях, а не сука ли он и не окажется ли моя записочка в руках мусоров. Ей остается лишь порасспрашивать местных алкашей или бабулек, связаться с Саввой и суметь уговорить его вписаться за меня, непутевого».
Итак, вопрос с перенесением малявы из головы на бумагу решен, писчие принадлежности у меня есть. Черновой план переправки этой записки на зону за последний час выбелен окончательно, и теперь мне лишь предстоит претворить его в жизнь. Только не подвела бы Кристина и нашелся бы Савва. Но уж на это-то я, обезноженный и заточенный в неволю, никак повлиять не мог. Оставалось только надеяться на свой фарт. И ждать.
Я, хоть и знал ее наизусть, все равно еще раз пробежал глазами маляву и грустно улыбнулся, представив, с какими кривыми ухмылками будут кум и компания читать мою писанину, если она, не дай Бог, попадет в их грязные лапы.
«И кого в этом случае, получается, подставляю? – прикидывал я. – Самого себя? Естественно! Но ведь сам сознательно иду на такой риск, и ничего другого мне в той ситуации, в какой оказался, не остается. Приходится мириться с реальной действительностью. Надеяться на то, что не подведут ни Кристина, ни Савва, ни кто там еще будет участвовать в эстафете с малявой.
А какие их могут ждать неприятности, если менты перехватят записку?
Скажем, Кристину?
Да что ей будет?! Отшлепает дядюшка?! Лишит на пару недель бананов и ананасов?! И только! Не более! За Крис можно не беспокоиться.
Так же, как и за Костю Араба.
Благо, в своей цидуле я ни разу не упоминаю ни его имени, ни его погоняла. Даже если кум и решит позадавать ему какие-нибудь вопросы, что маловероятно, то положенец отмажется очень легко: мол, ничего не знаю, ни от кого писем не жду, ни за каких Костоправов подписываться не собираюсь.
Проблемы могут возникнуть разве что у Саввы или у того расконвоированного, который попробует пронести маляву внутрь запретки. Но зеки или вольняшки, что имеют какое-то отношение к зоне, не такие уж и лохи, чтобы позволить спалить себя на КПП на подобной элементарщине.