законе на равных.
Следующее утро началось с пива.
Говорят, что первый признак алкоголизма – это если человек опохмеляется с утра. Может быть, оно и так, но после вчерашнего чувствовал я себя так, будто всю ночь катился с лестницы, и это нужно было срочно поправить.
Я полез в маленький бар, стоявший рядом с холодильником и обнаружил там несколько бутылок «Пльзеньского Праздроя». Я не большой знаток пива, но вынужден был признать, что лучше этого я не пробовал даже в Германии. Высосав две бутылки, а они исчезли во мне, как два стакана воды, вылитые на песок, я пошел в душ и минут двадцать просто стоял под горячей водой. Не знаю уж, подействовал это душ или пиво оказало свое благотворное воздействие, но из ванной я вышел почти нормальным.
Открыв третью бутылку, я уселся в кресло, чтобы уже спокойно и вдумчиво посмаковать отличное чешское варево, но тут вдруг зазвонил телефон.
Я снял трубку и благодушно сказал в нее:
– Я вас слушаю.
– Знахарь, это ты? Голос был мне незнаком.
– Да, а кто это?
– Я от Дяди Паши, звоню снизу. Можно подняться к тебе? Разговор есть.
Пиво настроило меня на человеколюбивый лад, и я добродушно ответил:
– Валяй.
В трубке раздались гудки, и я, бросив ее на аппарат, быстренько накинул пляжный халат, который нашелся в ванной. Негоже было принимать гостей голышом. Через две минуты в дверь постучали.
– Войдите!
Дверь открылась, и в номер вошел чернявый парнишка лет двадцати пяти, небольшого роста, но крепкий и подвижный.
– Привет, Знахарь, я от Дяди Паши, меня Валерой звать, а братва Пауком кличет.
– Привет, Валера. Или тебя лучше по погонялову звать? – ответил я, протягивая ему руку.
– Да мне все равно, – ответил он, отвечая на мое не очень крепкое после вчерашнего рукопожатие.
– Ну и ладно, – сказал я, – присаживайся. Пивка хочешь?
– Спасибо, Знахарь, я не пью, – ответил он и сел в кресло.
– А я вот тут маленько, – сказал я, опускаясь на диван напротив него, – не возражаешь?
– Что ты, что ты, – замахал он руками, – ты здесь хозяин, что же я, не понимаю, что ли!
– Ну и ладно, – согласился я и налил себе пива в тонкий стакан.
Отпил маленько и говорю:
– Значит, от Дяди Паши?
– Да, от него.
– Ну и как там Дядя Паша, жив, здоров?
– А что ему сделается, он мужик крепкий, не то что некоторые молодые.
– Это хорошо. Так что за дело-то, с чем пришел?
Паук полез в карман, затем спохватился и спросил:
– Можно, я покурю?
– Кури, пожалуйста, – ответил я, – сам-то я не курю, бросил, а если кто другой курит, так мне все равно.
Паук закурил, деликатно выпустил дым в сторону и сказал:
– В общем, Дядя Паша просил передать тебе кое-что от себя лично и сказал, что ты сам все поймешь. А если чего не поймешь, то можешь спрашивать у меня, я отвечу. И этот разговор будет как бы с ним.
– А чего же он сам не приехал?
– Ну, этого я не знаю. Я человек маленький, и он мне не докладывает. Ну вот, слушай.
– Давай.
Паук затянулся еще раз и стал излагать Дяди Пашино послание.
– Дядя Паша просил передать тебе, что ты – молодой, а Стилет – старый.
Интересно, подумал я. Интересненько...
– А дальше?
– А дальше, если ты понял, что тебе передал Дядя Паша, спрашивай. Если смогу – отвечу.
Я внимательно посмотрел на Паука и увидел, что он не такой уж и простой парень, каким показался с первого взгляда. Да и не похож он, оказывается, ни на простого посыльного, ни, тем более, на шестерку. Взгляд у него был прямой и, как бы сказать, вроде как Паук на татами стоит и смотрит, куда бы тебя приложить. Резкий такой взгляд и внимательный.
Так. Ну, что же, тогда попробуем спрашивать.
– Значит, если сможешь, ответишь... Хорошо. Скажи, Паук, тех авторитетов Стилет уложил?
Глаза Паука на мгновение сузились, и он твердо ответил:
– Да, он.
– А почему же вчера на сходняке об этом не заговорили?
– Не было смысла. Такие вещи доказывать надо. Получилась бы свара, вони до небес, а толку никакого. А потом...
– Что – потом?
– А потом – нельзя было его спугнуть. Пусть думает, что все путем.
Ого, подумал я, значит, меня автоматом записали против Стилета! Я, конечно, не возражаю, но почему они так уверены в том, что мне можно доверять?
– Вот оно как... – медленно сказал я, – значит, вы его уже приговорили... А если я, к примеру, позвоню ему и расскажу, что на него капкан ставят, что тогда?
Паук усмехнулся и уверенно сказал:
– Не позвонишь.
– Это почему же?
– Сейчас объясню. Трех авторитетов завалили в один день. А на следующий день грохнули пахана ижменской зоны Железного.
У меня отвисла челюсть. А непростой парень Паук продолжал:
– Ты, когда по тайге шел, не встречал там случайно человечка одного?
– Таксиста! – вырвалось у меня.
– Точно, Таксиста. Ну, я так думаю, что после встречи с тобой Таксиста уже больше никто не видел, и не увидит.
Я кивнул и приложился к стакану с пивом.
– А кому нужно было Железного валить? А тому это было нужно, кто боялся, что Железный расскажет, как этот кто-то ему Знахаря заказал.
– Стилет!
– Опять в точку.
– Но ведь он же послал маляву, чтобы меня не трогать!
– А кто ему мешал еще одну маляву вдогонку отправить? – резонно спросил Паук.
И перед моим внутренним взором с полной ясностью высветилась схема: Стилет – Железный – Таксист. Все, как в первом классе. И я бы, конечно, сам допер до этого в шесть секунд, но просто до сегодняшнего дня не знал, что в Ижме грохнули Железного. И, главное, падла Стилет перед людьми сделал честный вид, дескать, доверяет он хорошему парню Знахарю!
Да уж, информация – действительно самый дорогой товар.
И теперь мне понятно, почему Стилет вчера так нервничал. Он просто боялся, что ему будет выставлена предъява. Пусть бездоказательная, но все равно очень серьезная и очень для него неприятная. А теперь он действительно приговорен. Ну что ж, туда ему и дорога.
Паук позырил по сторонам и извиняющимся голосом спросил:
