позволить? Феникс мог и хотел. Ран'дьянцы вообще были мстительны, а сильванийцы еще и азартны в своей мести.
Воспоминания оставили Карнажа. Он лег на старый плащ, разложенный наемницей, и, пристроив меч под рукой, закрыл глаза, слушая завывание ветра в щелях и потрескивание раскачивающихся на ветру толстых веток по соседству с хижиной.
Столица Сильвании, Ротвальд, по большей своей части располагался в долине. Вокруг города эльфы не возводили стен. Только форт из белого камня, возвышающийся на краю долины, обеспечивал безопасность тех, кто обитал в ней.
На улицах, выложенных серым булыжником, росли небольшие деревца с аккуратно подстриженными кронами различных форм. Невесомые, воздушные постройки сильванийцев здесь перемежались с почти игрушечными домами карликов, которые не смогли в свое время отстоять честь называться гномами.
Поначалу люди, как раса возникшая позже остальных, все низкорослые народы величала гномами, не считая халфлингов, которые сразу отграничились от своих бородатых родичей и даже брились чисто, подчеркивая всегда то, что куда более аккуратно созданы богами, нежели, будто вытесанные из глыбы, коренастые бородачи. Взаимная неприязнь всех четырех низкорослых народов переросла со временем в неприязнь трех, когда дуэргары присоединились к гномам не только территориально, но и идейно. Потом уже двух. Карликов постигла та самая незавидная судьба, которая неизбежна для миролюбивых народов в эпоху, где все решают сила и магия. Тем из них, кому удалось уцелеть, в наследство от предков достались лишь ничего не значащие длинные имена, произведенные из имен дедов и прадедов, могилы которых теперь не отыскать, да уютный угол под покровительством эльфов. Что было все же не мало.
Карликов всегда отличал их неугасаемый оптимизм, и они принялись отстраивать свои миниатюрные жилища среди причудливых форм сильванийских строений, что тонкими колоннами уносили ввысь небольшие дома, иногда устраивая их частью на деревьях покрупнее, или, вернее того, что осталось от могучих стволов, когда долина в конце эпохи Сокрушения Идолов походила больше на лесоповал.
Карнаж встретил утро по прибытии в столицу с обозом убийц драконов слишком рано, проспав после ночных посиделок весь следующий день, и бесцельно бродил по улицам эльфийской столицы, жуя по дороге пироги. Они с пылу с жару были проданы ему, едва покинули противни в пекарнях карликов, когда «ловец удачи» проходил мимо.
Низкорослые обитатели Ротвальда слыли очень трудолюбивыми и брались за любую работу: портные, пекари, сапожники, даже бондари и шорники. Везде к возвышающимся эльфийским домам лепились их небольшие изящные лавчонки. Из труб с самого утра валил дым. Всюду кипела работа, и под ногами у полукровки, которому карлики доходили едва ли до бедра, ощущалась постоянная возня, особенно на оживленных улицах. Отчего «ловец удачи» походил на журавля, который шествовал по болоту.
Тард сообщил этим утром, что обоз задержится, так как они ожидали еще каких-то попутчиков, которые недавно напросились к ним за компанию, так как в Южном Феларе было неспокойно. Не смотря на празднества сбора урожая, два рыцарских ордена устроили неплохую заварушку, а король вот уже месяц спокойно наблюдал, даже не пытаясь развести в стороны два сцепившихся насмерть капитула. Впрочем, даже попытайся он, ничего бы не вышло, так как почтения сюзерену от вассалов поубавилось еще тогда, когда его отец перенес королевскую резиденцию из Шаарона в Шаргард.
Бритва был против каких бы то ни было столкновений по дороге, хотя все его товарищи оказались не прочь размяться. Он прекрасно знал, что суть борьбы двух орденов затрагивала разом и политику, и религию, то бишь была вдвойне опасна для безродных наемников. Убийца драконов пользовался большим уважением и непререкаемым авторитетом, и никто не стал ему перечить. Тем паче он славился своим сверхъестественным чутьем на опасность. И однажды, когда одна экспедиция в Горах Драконьего Проклятия пошла наперекосяк, ему каким-то чудом удалось вывести всех на территорию Истании по южной кромке гор. Раньше это считалось самоубийством, так как по дороге легко можно было схлопотать ларонийский арбалетный болт промеж лопаток или получить лавину на голову, спущенную истанийскими стражами.
Пытаясь выбраться из центра города, где у фонтанов под раскидистыми кронами красных деревьев сновали с лотками карлики, во всю расхваливая свой товар среди всеобщего приготовления к празднеству, Карнаж виртуозно уклонялся от возникающих на пути лестниц. Маленькие работники карабкались вверх и писклявыми голосками на своем птичьем языке что-то кричали тем, кто вешал гирлянды на ветвях через всю площадь.
Случайно пнув своим окованным мыском одного из работников, что на четвереньках чистил камень ото мха у самого основания фонтана, полукровка прибавил шагу. Вопли бедняги породили всеобщее осуждение на маленьких сердитых лицах. Вдогонку Фениксу в спину был пущен старый рваный башмак, но полукровка не стал оборачиваться, а поспешил убраться, чувствуя, как от ругани карликов у него начинают гореть уши.
Карнаж испустил проклятье, когда понял, что оказался в той части города, где проживали богатые эльфийские дворяне. Это следовало из тех крупных построек, которые свободно расположились по сторонам широкой улицы, окруженные цветниками за низкими изгородями. Витиеватость форм и расположения архитектурных элементов на остатках деревьев поражали взгляд своим многообразием и виртуозностью постройки с балкончиками и небольшими лесенками, огибающими снаружи башенки и взлетающими вверх на веранды. Карнаж так засмотрелся на все это великолепие, что чуть не налетел на эльфа, который прохаживался по улице.
Вытянутое лицо еще больше вытянулось, когда они столкнулись с Фениксом нос к носу. Голубые глаза надменно смотрели из-за приспущенных век на того, кто портил всю гармонию пастельных оттенков белого и зеленого в обрамлении ярких цветников своей черной кожаной одеждой и возмутительными перьями на спине.
Сильваниец поправил своими тонкими пальцами брошь у горла белой рубахи с отложным воротником и презрительно хмыкнул, откинув за спину длинные русые волосы.
Карнаж сложил руки на груди и, наклонив голову исподлобья взглянул на эльфа будто напоказ свесив перед глазами свою натертую ларонийским составом длинную челку.
Глаза сильванийца распахнулись от удивления, когда он заметил стальные набойки на костяшках перчаток и обитые металлом мыски сапог. Но потом его лицо снова приняло высокомерное выражение и тонкие губы скривились в презрительной усмешке. Небольшие уши, выглядывающие из-под длинных, тщательно расчесанных волос еле заметно дернулись на самых кончиках, словно показывая даже в этом превосходство над полукровкой, у которого уши были слишком длинными и заостренными, начиная сужаться сразу от последней трети, отвечая тому демоноподобию, что присутствовало в облике у ран'дьянцев.
Сильваниец пошел дальше спокойным размеренным шагом, соблюдая осанку, а полукровка, заложив большие пальцы рук за ремень под бандажом, направился своей дорогой, по привычке сгорбив немного спину. Шел он наугад, толком не зная как отсюда выбраться.
Протиснувшись меж изгородей садов, полных благоуханием цветов, «ловец удачи» выбрался к пруду, возле которого гуляли несколько эльфов, поглядывавших в сторону большого дома с балкончиком. Там игриво посмеивались четыре эльфки, что-то нашептывая друг дружке.
– Ой, посмотрите! Что это?!
– Фи! Какой оборванец!
Карнаж остановился и, не оборачиваясь, принялся слушать какими еще словами они обзовут простого путника. Прохожего, которому не было до них ровным счетом никакого дела, как и до общего празднества.
– О, Сильф, и где только сыскалось такое чучело!? Что у него с волосами?
– Да уж, можно подумать, что его стригли садовыми ножницами!
– Хи-хи, вы только посмотрите на ботфорты этого «щеголя», они вышли у нас из моды лет сто назад!
Феникс обернулся и бросил взгляд на балкон.
Не послышалось ли ему? Неужели это только одна эльфка возмущалась и поддерживала себя в своих же утверждениях? Нет, ему показалось. Говорили все четыре, только голоса их были настолько похожи, что
