обернется. Пока он, конечно, без сознания, а там видно будет…
– А куда вы его повезете?
– Во Вторую городскую больницу. Чувак, судя по всему, небедный, так что положим его в отдельную палату, с соответствующим уходом… при таких травмах уход – это первое дело. Будет хороший уход – выкарабкается ваш родственник…
Леня поблагодарил санитара и вернулся в свою машину.
Алиса сидела там с настороженным и растерянным видом.
– Могу сообщить вам обнадеживающее известие, Алиса Викторовна, – обратился к ней Маркиз. – Ваш муж жив.
– Жив?! – воскликнула она. – Значит, я его не…
– Не убили, – договорил за нее Леня. – Правда, он в тяжелом состоянии, так что все еще может случиться. Я бы вам посоветовал поехать к нему во Вторую городскую больницу, поработать немножко преданной женой. В случае чего это вам зачтется.
– Вы правы… – проговорила Алиса, выбираясь из машины. Она собралась и выглядела теперь вполне адекватной. – Так, говорите, у него ЧМТ?
– Ну да, черепно-мозговая травма, – удивленно подтвердил Леня. – Хотя вообще-то я вам этого не говорил…
– Черепно-мозговые травмы – они такие непредсказуемые… может быть, Олег потеряет память… – И на лице Алисы появилось мечтательное выражение.
Отделавшись от Алисы, Маркиз не поехал домой: он направился в ту же больницу, куда доставили Олега Резуна.
Выждав какое-то время, он прошел в приемный покой больницы и попросил встречи с врачом, который осмотрел только что доставленного больного с черепно-мозговой травмой.
Врач оказался рослым блондином тридцати с небольшим лет, с красными от постоянного недосыпа глазами.
Леня сказал ему, что он компаньон Олега Резуна и ему очень нужно знать, каково состояние больного и какие у него перспективы.
– Понимаете, у нас с ним общий бизнес, и я должен знать, когда смогу рассчитывать на своего компаньона…
Ему пришлось третий раз выслушать, что черепно-мозговые травмы непредсказуемы, но после этого врач все же сообщил что-то конкретное. А именно, что состояние Резуна тяжелое, но стабильное, угрозы для жизни нет, и если ничего не случится, примерно через сутки он должен прийти в сознание.
– Значит, примерно через сутки я смогу с ним поговорить? – уточнил Маркиз.
– Ни в коем случае! – Врач возмущенно замахал на него руками. – В ближайшие дни ему категорически противопоказаны любые разговоры! Особенно деловые! Я не могу допустить к нему никаких посетителей… – врач что-то посчитал на пальцах и закончил: – ближайшие четыре дня. Вот через четыре дня, пожалуй, вы сможете с ним поговорить… если, конечно, ничего не случится. Вы ведь знаете, черепно-мозговые травмы такие непредсказуемые!
– Знаю, знаю! – заверил его Леня и покинул больницу.
«Значит, у нас есть четыре дня! – думал он, выезжая с больничной стоянки. – Четыре дня, чтобы разобраться с этим делом и вернуть настоящее колье!»
Алиса Резун вошла в собственный подъезд, стараясь ступать твердо, хотя это и было трудновато, потому что каблук на левой туфельке ходил ходуном. Охранник выглянул из своего окошечка:
– Алиса Викторовна! А тут несчастье!
– Я уже знаю, Миша. – Она махнула рукой, пресекая всяческие разговоры, и скрылась в лифте, успев все же заметить его опрокинутое лицо.
Еще бы – вид у нее, надо полагать, не слишком приличный – под глазом синяк, платье изорвано, хорошо хоть волосы успела кое-как расчесать в машине. Нужно собраться и делать вид, что она понятия не имеет, кто ударил Олега по голове. Во всяком случае, пока он без сознания.
Лифт открыл двери на их площадке, там было пусто. Соседи, она знала, в данное время находятся не то в Испании, не то в Италии.
Дверь ее квартиры была приоткрыта – ах да, это же врачи со «скорой помощи» были. А вот интересно, где Наталья? Кто-то же вызвал «скорую»…
Алиса осторожно просунула голову в квартиру. Холл и коридор за ним были пусты, на полу натоптано и валяются какие-то перья и клочки бумаги. Издалека доносились мужские голоса.
Алиса увидела свое отражение в большом зеркале и ужаснулась – в таком виде ей никто не поверит. А ведь в квартире, судя по всему, милиция, больше некому.
На цыпочках пробежав по коридору, она юркнула в ванную. Не свою собственную, а мужа. Там висел его махровый халат. Алиса смыла размазавшуюся тушь и накинула халат, хоть он и был ей безнадежно велик. Ничего, лишь бы стащить это рваное платье! Пригладив щеткой волосы, она глубоко вздохнула и вышла.
В коридоре по-прежнему никого не было, голоса доносились из кухни. Ступая неслышно босыми ногами, Алиса подошла и возникла в дверях кухни, как привидение в длинном белом халате.
На кухне шло чаепитие. На столе в вазочке стояли конфеты и простое печенье, а также банка варенья.
Кроме прислуги Натальи, на кухне было двое мужчин. Один – молодой, рыжий, с пухлыми губами и розовыми ушами, другой – постарше, плохо выбритый, с запавшими глазами и морщинами, расходящимися от крыльев носа. Все трое пили чай, хорошо хоть не из хозяйского дорогого сервиза. Наталья, непривычно оживленная, что-то говорила, горячо и быстро.
Она сидела спиной к двери, так что Алису раньше всех заметил молодой рыжий мент. Он как раз поднес ко рту большой кусок булки, намазанный клубничным вареньем, но от неожиданности укусил мимо бутерброда и вхолостую задвигал челюстями.
– Что здесь происходит? – холодно спросила Алиса.
Она сама поразилась, как ей удался тон. Не испуганный, не нервный, но и без неприязни – просто пришла женщина домой и интересуется, кто это у нее на кухне рассиживается, чаи с прислугой гоняет…
– Алиса Викторовна! – Наталья вскочила, с грохотом уронив стул. – Вот тут товарищи из милиции…
– Из милиции? – протянула Алиса.
Интонацию следовало трактовать так, что если товарищи из милиции, так отчего же они не занимаются своим непосредственным делом, а распивают чаи с прислугой на кухне. Наталья совершенно верно истолковала ее тон и на глазах съежилась. Была женщина крупная, сильная, с широкими плечами, большими ладонями, и вдруг вмиг усохла и отвела глаза.
Тут инициативу перехватил старший мент. Он, нисколько не стесняясь, отодвинул пустую чашку и спросил, бросив на Алису цепкий взгляд запавших глаз:
– Резун Алиса Викторовна? Хозяйка квартиры? Жена потерпевшего?
– Да-да, – ответила Алиса, сообразив, что с этим человеком ей будет непросто.
Мент не стал тратить время на пустые разговоры, и это было для Алисы не слишком хорошо.
– В курсе случившегося? – коротко спросил он.
– Да, я видела внизу «скорую», говорила с врачами, – кивнула Алиса.
– Что можете сказать о преступлении? Кто это его так?
– Я не знаю… – Алиса подвинула стул и присела на краешек, как будто ей внезапно стало плохо.
Впрочем, ей и было плохо. Только не сейчас, а уже давно.
– Ваша домработница утверждает, что сегодня вечером в квартире никого не было, кроме вас с мужем, – напирал мент, – вы отпустили ее на вечер…
– Мы были в театре… – слабым голосом сказала Алиса, – после спектакля поехали в ресторан, но слегка повздорили…
Она лихорадочно вспоминала, был ли на месте охранник, когда они с мужем возвратились из театра. Кажется, никого не было, он вечно торчит в задней комнате у телевизора. Когда она сбежала после того,
