укатила.
Как только она уехала, Маркиз вышел из машины и вошел в зоомагазин.
Дверной колокольчик мелодично звякнул, и ему тотчас ответили десятки разнообразных голосов – тявканье, писк, мяуканье, лай… Таким образом приветствовали каждого нового посетителя выставленные на продажу животные. Только аквариумные рыбки да еще экзотические пресмыкающиеся, как и положено, сохраняли молчание.
Леня прошел среди клеток и ящиков с разнообразной живностью и приблизился к прилавку, за которым скучал молодой человек с начинающей пробиваться лысиной.
– Чем могу вам помочь? – осведомился тот, оторвавшись от кроссворда и подняв на Леню глаза.
– У вас есть лечебный корм для шанхайских барсов, страдающих хроническим остеохондрозом? – произнес Леня условную фразу.
Глаза продавца забегали. Он перегнулся через прилавок и проговорил вполголоса:
– Пройдите вот туда, за клетку с лисой…
Леня пошел в указанном направлении, обогнул большую клетку, по которой безостановочно носилась тощая нервная лиса с пыльным вытертым мехом, явственно напоминающая поношенный воротник от женского зимнего пальто советских времен, и оказался перед невзрачной фанерной дверцей без ручки.
Толкнув эту дверцу, он оказался в тесном чулане, заставленном ящиками и коробками с кошачьим кормом. На одном из ящиков сидел хмурый плечистый детина с небритой физиономией. Он чистил большим кривым ножом морковку.
Леня повторил условную фразу, и детина, не говоря ни слова, открыл перед ним следующую дверь.
На этот раз Леня оказался в просторном, хорошо обставленном кабинете. С двух сторон от входа стояли два одинаковых письменных стола, за которыми сидели два совершенно одинаковых человечка.
Это были самые настоящие лилипуты – вряд ли они были больше метра ростом. Они были похожи, как две куклы, сделанные одним и тем же мастером. У них были круглые кукольные личики и маленькие ручки, однако детская внешность была обманчивой: это были братья Зеленые, хорошо известные в криминальном мире.
Братья Зеленые занимались древним малопочтенным бизнесом: они давали деньги в долг под грабительские проценты. Только в отличие от старухи-процентщицы из романа Достоевского, которая давала обитателям нищенских углов и меблированных комнат в рост небольшие деньги под залог простеньких безделушек, братья Зеленые обслуживали исключительно богатых и высокопоставленных клиентов, по той или иной причине временно попавших в денежные затруднения. То есть они были ростовщиками ВИП-класса.
Разумеется, в залог они тоже брали вещи соответствующие – не серебряные ложки или бабушкины брошки с кораллами, а настоящие драгоценности или дорогой антиквариат. Иногда, впрочем, идя в ногу со временем, они принимали в залог ценные бумаги – но только такие, которые уверенно шли в гору. То есть, выражаясь птичьим языком финансовых аналитиков, обладающие высокой ликвидностью и волатильностью.
Причем, само собой, подход к клиентам у них был дифференцированный: они о каждом из них тщательно наводили справки, выясняли совершенно точно, попал ли человек во временные неприятности или это случилось с ним всерьез и надолго. Если неприятности временные – они давали деньги охотно и даже под небольшой залог.
Если же человек был в серьезной луже – они или отказывали ему под благовидным предлогом, или требовали такой залог, который многократно перекрывал сумму займа.
Все потенциальные клиенты братьев Зеленых знали, что не вернуть им деньги практически невозможно: у этих коротышек с кукольными личиками были очень длинные руки, и хватка у них была железная. Не зря в качестве прикрытия для своего бизнеса они держали зоомагазин: сами братья были помесью хорька и пираньи.
– Кого я вижу! – проговорил правый из братьев. – Леня Маркиз собственной персоной! Зачем пожаловал? Неужели у тебя финансовые затруднения?
– Типун тебе на язык, Миша! – Леня обеими руками замахал на лилипута. – Да если бы и были затруднения, разве бы я к вам пошел? Я ведь знаю, какие вы живоглоты!
– Я не Миша, я Гриша! – усмехнулся тот. – Мы нарочно местами поменялись! Решили немножко приколоться!
– Так если у тебя нет затруднений, зачем же ты пришел? – осведомился второй брат. – Ты же знаешь, Леня, время – деньги! И наше с Гришей время стоит дорого…
– Ох, знаю! – вздохнул Леня. – Еще как знаю! Кстати, что это за дамочка только что вышла из вашего магазина? Это, случайно, не Лера Кузнецова, жена банкира?
– Ты же знаешь главное правило современного бизнесмена, Леня, – недовольно проговорил Миша. – Меньше знаешь – крепче спишь! А самое главное – каждый раз просыпаешься. Мы своим клиентам обещаем полную анонимность, и ты нам тут малину не порти!..
– Молчу-молчу! – заверил его Леня. – Это я так, из чистого спортивного любопытства! Вы же знаете, ребята, я в чужие дела никогда не лезу! Мне своих за глаза хватает!
– Так все же, чего тебе от нас нужно? – вернулся Гриша к исходной теме. – Просто так побазарить?
– Ни в коем случае! – Леня достал из кармана сверток, развернул его и положил на стол колье. – Вот эта штучка вам знакома?
Братья переглянулись, потом Миша взял колье в руки, повертел его перед настольной лампой, снова переглянулся с братом и небрежно бросил украшение на стол.
– Нет, это барахло мы первый раз видим. Ты же знаешь, Леня, мы бижутерией не занимаемся.
– Примите мой респект! – Леня отвесил братьям театральный поклон. – Вы эту штучку раскололи быстрее, чем Иван Францевич! Он ее минуты две разглядывал…
– Ты что, уже и у него побывал? – с заметным уважением проговорил Гриша. – Как старик? Здоровье не беспокоит?
– Живее всех живых! – ответил Леня. – Парфеныч, тот, сколько я его помню, на радикулит жалуется, а Иван Францевич – как маринованный огурчик: крепенький и хрустящий. Так все-таки, ребята, насчет этого колье, разрешите задать вопрос в другой формулировке. Допустим, именно это колье, то есть копию, вы никогда не видели. А оригинал через ваши руки проходил?
Братья снова переглянулись.
– Ты же знаешь, Маркиз, наши правила, – проговорил Гриша. – Мы о своих делах с посторонними не болтаем. Наши клиенты нам доверяют свои маленькие секреты, и они хотят за свои деньги получить полную тайну вкладов…
– Очень уважаю ваши принципы и совершенно на них не покушаюсь! – заверил братьев Леня. – Однако информация – это удивительный товар. Она не подчиняется известному закону Ломоносова – Лавуазье…
– Это что еще за закон? – заинтересовался Гриша. – Насчет экономических преступлений?
– Нет, это из другой оперы. Вы, ребята, его в школе проходили, но, наверное, забыли.
– Ну, так это когда было! И мы с Мишей в школе не очень напрягались, мы уже тогда занимались созданием начального капитала: загоняли одноклассникам «Плейбой» и жевательную резинку.
– Так вот, по этому закону если где-то чего-то убудет, то где-то в другом месте того же самого ровно столько же непременно прибавится. Например, если на железнодорожном складе возле станции Навалочная станет меньше на сорок телевизоров марки «Панасоник», то столько же телевизоров, и что характерно, той же самой марки, появятся на даче у Сени Рашпиля…
– Во-первых, Сеня Рашпиль такой ерундой не занимается, – перебил Маркиза Миша. – С телевизорами больше головной боли, чем прибыли. Во-вторых, у него на даче будет не сорок телевизоров, а тридцать девять, потому что один возьмет за работу водила…
– А в-третьих, Леня, ты опять ушел от темы! – подхватил Гриша.
– Ну, это я так, для примера, чтобы вам было понятнее… так вот, с информацией дело обстоит иначе. Вы со мной поделитесь информацией, я с вами поделюсь – и у меня, и у вас ее станет больше, и при этом
