— Вы шутите?!! Если шутите, то я таких шуток не понимаю. Если это серьезно, тогда нам вообще не о чем разговаривать. — Я кладу на стол несъедобное яблоко и поднимаюсь со стула. — Впрочем, всё равно не о чем.
— Почему, Вика?
— Потому что подобная сделка никогда не состоится. Хоть за сотню лимонов, хоть за миллиард, хоть за пять миллиардов я никогда не откажусь в вашу пользу от акций. Попросту потому, что не получу от вас и копейки. Существует немерено способов обвести меня, дурочку, вокруг пальца. Это первое. А второе: уехав из России, я сразу сменю статус вашей достойной противницы на статус потенциальной жертвы. Пока я жива, вы не угомонитесь. Так что, Дмитрий Романович, всё остается по-прежнему. Не желаете мира, продолжим войну. Мне фиолетово, где меня засмолят — на берегу Карибского моря или Финского залива. А сейчас собирайте манатки и выметайтесь отсюда к чертям! Я нищая и не могу позволить себе тратиться на содержание VIP-заложников!
Шикульский изумленно вытягивает цыплячью шейку. Чего-чего, но такого поворота он не ожидал!
Олег и Пляцидевский, дожидавшиеся меня в соседней комнате, недоуменно переглядываются, когда я им сообщаю о своем решении.
— С чего ты решила его отпустить? Пускай сидит здесь. Пока он у нас на виду, от него хотя бы можно не ждать очередных падлянок.
— Не обольщайтесь, — хмыкаю я. — Можно ждать всего, чего угодно. У меня такое чувство, что этот мерзавец шпилит какую-то хитрую оперу. Не удивлюсь, если уже завтра утром сюда нагрянет спецназ. Когда я сказала Шикульскому убираться отсюда, он не мог скрыть своего разочарования. Отвезите его от греха куда-нибудь в лес. Пускай поблукает, поразмышляет, стоит ли идти с нами на конфронтации. А мы будем готовиться к тому, что он решит: «Стоит», и подкинет нам очередную проблему. Даниил Александрович, не желаете кислого яблока?
— Нет.
— Олежа, а ты… не желаешь слетать на Ямайку, подыскать уютненький домик на берегу Карибского моря? На тот случай, если придется срочно валить из России.
ТАМАРА АСТАФЬЕВА (МАЗОХИСТКА)
27-28 октября 1999 г.
Вика и Пляцидевский с утра пораньше уехали в «Богатырскую Силу» на собрание акционеров. Олег свалил на дачу под Рощином, где держали Шикульского. Тамара же как следует выспалась, приняла душ, не торопясь, попила кофе и лишь после этого набрала Колин номер.
— Как поживаешь? Как твоя подопечная?
— Нормалек. Наслаждается жизнью.
— Я на нее не нарадуюсь… Пересечемся сегодня?
— Как скажешь, — покорно пробубнил Николай, и у Тамары создалось впечатление, что он только проснулся.
…Они встретились в том же итальянском ресторане на Московском проспекте, где месяц назад Николай воевал со спагетти. На этот раз он, сославшись на то, что только что пообедал, заказал себе маленькую пиццу и чай.
— Рассказывай, — уперлась в него взглядом Тамара, когда официант, приняв заказ, отошел от стола.
— Что тебе рассказывать?
— Всё!
— Ну, слушай…
Конечно, он рассказал не все.
Ни слова о доверенности и испанском нотариусе. Ни слова о том, что Магистр подыскал покупателей на коттедж в Вырице и машину. Ни слова о том, что сейчас он активно обращает в деньги недвижимость на Коста-дель-Соль. А в том, что Николай вовсю роет копытами землю, чтобы поскорее избавиться от коттеджей в Марбелье, Тамара не сомневалась.
— Третий приступ может оказаться смертельным, — распространялся Коля, и его собеседница, стараясь не расхохотаться, согласно кивала:
— Нет, еще рано. Слишком просто для гадины — помереть своей смертью. К тому же, сперва ее надо освободить от испанских коттеджей и всех сбережений. Коля, у тебя так и не появилось идей, как это сделать? — с трудом выдерживая серьезный тон, интересовалась Тамара. — Как раскрутить Светлану Петровну на доверенность?
— Никак не раскрутишь, — с непроницаемой рожей впаривал Коля. — Не стоит даже еще раз заводить с ней об этом разговор — ни к какому результату это не приведет, только насторожит Светлану. Лучше дождаться, когда ее выпишут из больницы. Тогда, глядишь, и подвернется какая-нибудь возможность. А если даже не подвернется, то черт с ними, с коттеджами. Сбежать из страны я этой мерзавке всё равно не позволю.
— Коля, еще раз напоминаю: толстуха моя. Чтобы не тронул ее и пальцем. Взамен, если очень чешутся руки, отдаю тебе остальных «простоквашинцев», — напоследок напомнила Тамара и отправилась на встречу с Магистром.
Она припарковала свой старенький «форд» прямо на тротуаре напротив «Консервов» — второразрядного «ночника», разместившегося в типовом двухэтажном торговом центре на одной из узеньких улочек Купчина.
— Опоздала. — Магистр устроился рядом с Тамарой на пассажирском сиденье, демонстративно задрал манжет рубашки и посмотрел на часы. — На двадцать минут.
— Не опоздала, а задержалась. Пробки. И Коля.
— При чем здесь Коля? — усмехнулся бендеровец.
— При том, что я его замочу. Он меня конкретно достал! Этот урод всерьез рассчитывает купить меня своим паревом… Миша, а ты ведь в курсах, что Николай у меня за спиной сейчас делает всё, чтоб скорее загнать недвижимость на Коста-дель-Соль. — Тамара повернулась к Магистру и раздвинула губы в хитрой улыбочке. — Признавайся, приятель.
— Я знаю только о том, что на днях за две трети цены будет продан коттедж под Вырицей. Как и желала Светлана, в комплекте со всей обстановкой и «мицубиси».
— Подробности этой сделки тебе известны?
— Покупатели — айзеры. Папаша-барыга, мамаша-домохозяйка и целый помет грызунов. Пятеро или шестеро…
— Число их детей меня не волнует, — перебила Тамара. — Как эти айзеры будут расплачиваться? Налом? Через банк?
— Я не знаю, — покачал головой Магистр.
— Ну, так узнай! Кому, собственно, это нужнее? Тебе или мне? Ни на какое голье я не претендую. Мне нужна только толстуха. А фишки твои. Так что сам и ломай голову, как их заполучить. Что в «Простоквашине», Миша?
— Полный бардак. На это дело Светлана, похоже, забила.
— Чего и следовало ожидать, — задумчиво пробормотала Тамара. — У тебя есть что еще сообщить?
— Я снял козырную хату на Бухарестской. Отсюда десять минут. Там огромный джакузи…
— И водяной матрац? Хорошо, Миша. Я приму к сведению.
— Так чего бы…
