– Пьяный, что ли? – Роман поднял брови.
– Да нет, не пьяный. Как бы это правильно сказать... Неблагополучный, во как! Чую я, что у него какой- то огромный геморрой.
Роман оглядел присутствующих и сказал:
– Ну вот, появился, слава богу...
– В том-то все и дело, что не слава богу, – возразил Арбуз. – Я по интонации понял, что у него большие проблемы. Впрочем, что тут гадать, он через десять минут будет здесь, а пока мы имеем возможность относительно спокойно выпить водки. Правда, меня что-то сегодня не берет...
– А вы ее подогрейте, – елейным голосом посоветовала Лиза. – Горяченькая, она цепляет сильнее.
– Дорогая Лиза, – с интонациями тамады ответил Арбуз, – если бы вы принадлежали мне, а не этому олуху, то я оттаскал бы вас за уши.
– Я никому не принадлежу, – высокомерно заявила Лиза.
– И даже этому олуху? – поинтересовался молчавший до сих пор Боровик.
– Ему я принадлежу часто, но не всегда.
– Фу, как это пошло, – Арбуз строго нахмурился. – Роман, твоя женщина развратна и развязна.
– А что тут поделаешь, – Роман развел руками, – какая есть! Горбатого...
Он посмотрел на Лизу, и та, выпрямив спину, села ровно.
– Горбатую, – настойчиво повторил Роман, – могила исправит.
– Сам ты горбатый, – ответила Лиза, – это я от усталости ссутулилась.
Роман махнул рукой и сказал:
– Ладно... Давай, Мишка, наливай.
Арбуз разлил водку по стопкам и сказал:
– Был у меня младший товарищ. Тюря... Теперь его нет. И того, кто его убил, тоже нет. Так что тема закрыта. Земля ему пухом. Я имею в виду Тюрю.
Все выпили, и Арбуз объявил:
– Все. Кладбищенские настроения отменяются. Нужно жить дальше.
– Ага, – поддакнул Роман, – вот сейчас явится Шапиро, и твоя дальнейшая жизнь станет гораздо интереснее и веселее.
– А что, – Арбуз пожал плечами, – Шапиро, между прочим, интересный человек. Я бы его к себе бухгалтером взял, да не хочу тебя сиротой оставить.
– Так он к тебе и пойдет, – усмехнулся Роман.
– А спорим? – оживился Арбуз. – Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
– Ха! – Роман откинулся на спинку кресла. – Он такие предложения сам делает так, что любодорого!
Арбуз устало улыбнулся и, посмотрев в окно, сказал:
– Между прочим, други дорогие, на улице уже вечер. Сумерки, понимаешь...
Все посмотрели в большое офисное окно, и Лиза сказала:
– Красиво! Закатные краски и прочий инвентарь.
– Что за выражения? – возмутился Арбуз. – Такая, прямо скажем, леди, и такой кошмарный лексикон! «Инвентарь»...
– А это я у дружка вашего школьного нахваталась, – мстительно ответила Лиза, – а до этого была тише воды и вся такая культурная.
– Ага, – Роман коварно улыбнулся, – особенно тогда, в банке.
Лиза показала Роману кулак, и Боровик заинтересованно спросил:
– А что было в банке?
– Да так, ничего особенного, – Роман засмеялся. – Просто впервые я случайно увидел Лизу в одном банке, и она произвела на меня совершенно катастрофическое впечатление.
– Что значит «катастрофическое»? – удивился Боровик.
– Ну... Это значит... Примерно как если тебя собьет маршрутное такси, за рулем которого сидит обкуренный хачик.
– Он имеет в виду, что я в тот день выглядела сногсшибательно, – пояснила Лиза.
– Примерно так, – сказал Роман, с трудом сдерживая смех. – Особенно оригинальной была ее одежда.
– Да, оригинальной, – кивнула Лиза. – А что, тебе не понравилось?
– Очень понравилось, – торопливо ответил Роман.
Его торопливость объяснялась тем, что Лиза двинула его под столом ногой.
Но, поскольку стол был стеклянным, ее действие не осталось незамеченным, и Боровик с Арбузом дружно захохотали.
– Вот они, тайны отношений! – воскликнул Арбуз.
– В тихом омуте черти водятся, – подхватил Боровик.
– Да ну вас, – Лиза махнула рукой и смутилась.
– Ах! – Арбуз всплеснул руками. – Какая прелесть! Смущенная женщина! Ах! Ах! Высокий класс!
В это время на столе пиликнул селектор, и Арбуз, нажав кнопку, произнес:
– Ну что там, Танечка?
– Михаил Александрович, – раздался из селектора нежный писк, – тут к вам человек пришел, Шапиро его фамилия.
– Давай его сюда, – скомандовал Арбуз и отключил селектор.
Все посмотрели в сторону двери, и через несколько секунд на пороге появился Шапиро. Как и предполагал Арбуз, состояние у него было «совершенно растерзанное».
Шикарный французский летний плащ, гордость Шапиро, был помят и испачкан, воротник некогда белоснежной сорочки порван, а под глазом у директора эстрадной звезды красовался уже увядающий желто-зеленый синяк.
– Явление Шапиро народу, – констатировал Арбуз.
– Сидите, водку жрете, – неодобрительно отозвался Шапиро. – Нет чтобы налить пострадавшему за дело уголовного романса, будь он неладен!
– Сию секунду! – Роман вскочил, налил полстакана водки и поднес Шапиро. – Давай выпей, а потом расскажи нам, что такое стряслось.
Шапиро, не моргнув глазом, выпил водку, потом рухнул в кресло и, оглядевшись, сказал:
– Таки стряслось. И я вам скажу, что такое стряслось, что не дай бог.
– Ну? – Роман нетерпеливо подался к нему. – Тебя ограбили наконец?
– Меня? – Шапиро истерически захихикал. – Меня? Нет, Романчик, не меня. То есть – и меня, конечно, но в основном тебя.
– То есть как меня? – удивился Роман.
– Ну, ты пока особенно не расстраивайся, – Шапиро повернулся к Арбузу: – Михаил Александрович, будьте любезны, налейте мне еще водки. Столько же.
Заинтригованный Арбуз налил ему еще полстакана, и Шапиро, залпом выпив водку, небрежно взял со стола пачку сигарет и закурил.
Роман покачал головой и сказал:
– Да... Видать, действительно что-то серьезное произошло, раз Шапиро водку стаканами жрет. Ну, давай, Лева, рассказывай.
– А ты не спеши, – ответил Шапиро неожиданно спокойным голосом, – вот сейчас водочка приживется, тогда и расскажу. А вы пока тоже можете выпить, да и мне еще налейте, но теперь уже в стопочку, немного, как нормальному человеку.
– Ага... – неопределенно произнес Арбуз и взялся за бутылку.
Водка была благополучно разлита, и Роман, взглянув на Шапиро, спросил:
– Может быть, тост скажешь, Левчик?
– Тост ему... – пробурчал Шапиро. – Хотя... Ладно, черт с тобой. Будет тебе тост.
Он внимательно посмотрел на колыхавшуюся в толстой стопке водку, тяжело вздохнул и произнес:
– За счастливое избавление меня, любимого, от горькой участи и безвременной кончины. Аминь.
