Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте

усматривают намек на эту порочную практику обогащения за счет доходов вакантного епископского престола, которую поэт сурово осуждал. М. Пезар, однако, полагает, что стихи «метят во всех представителей господствующего класса Флоренции, а не только в выходцев из этих двух семейств».[157]

Но как бы ни относился Данте к семейным кланам Висдомини и Тосинги, он не жалел слов, порицая церковнослужителей. В чем только он не упрекал их! В скупости:

Те — клирики, с пробритым гуменцом;
Здесь встретишь папу, встретишь кардинала,
Не превзойденных ни одним скупцом.

(Ад, VII, 46–48)

В жажде мирских благ:

Он [золотой флорин] папе мил и кардиналам мил;
Их ум не озабочен Назаретом,
Куда раскинул крылья Гавриил.

(Рай, IX, 136–138)

В торговле святынями, и притом в самом Риме:

Там, где Христос вседневным стал товаром.

(Рай, XVII, 51)

В упадке монашеских орденов, в коррупции, гнездящейся в стенах монастырей:

Те стены, где монастыри цвели, —
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.

(Рай, XXII, 76–78)

В лжеучености, плодящей «проповедников вздора, разбойников с индульгенцией»:

Для славы каждый что-то норовит
Измыслить, чтобы выдумка блеснула
С амвона, а Евангелье молчит…

Нет стольких Лапо во Фьоренце людной
И столько Биндо, сколько басен в год
Иной наскажет пастырь безрассудный…

Теперь в церквах лишь на остроты падки
Да на ужимки; если громок смех,
То куколь пыжится, и все в порядке.

(Рай, XXIX, 94–96,103–105, 115–117)

Церкви и монастыри

Мы отмечали, что религиозная жизнь Флоренции времен Данте имела два равных по значению центра: баптистерий и кафедральный собор. Говорили и о том, что в каждом приходе, помимо своей церкви, были многочисленные капеллы, не считая часовен монашеских орденов. Важными центрами духовной жизни являлись и храмы двух больших орденов: Санта Кроче у францисканцев и Санта-Мария Новелла у доминиканцев.

Монашеских орденов было много. Старейший — орден бенедиктинцев, церковь которого (Бадиа) основана в 978 году (ее прихожанином был Данте). Позднее церковь расширили по образцу цистерцианских храмов, возможно, по проекту архитектора Арнольфо ди Камбио (церковь, которую можно видеть в настоящее время, была капитально перестроена в 1627 году). Бадиа, с колокольни которой, расположенной, как мы помним, на старой городской стене, на протяжении столетий церковные колокола отмеряли часы трудового дня флорентийцев, во времена Данте большой роли в жизни Флоренции уже не играла. То же следует сказать о монашеском ордене Валломброзы (ответвлении ордена бенедиктинцев), переживавшем пору упадка, хотя в предшествующие десятилетия он был в числе процветающих конгрегаций Италии, около середины XIII века насчитывал в своем составе 68 монастырей, расположенных по всему полуострову. Во Флоренции ему принадлежала церковь Санта Тринита, построенная во второй половине XI века (во второй половине XIV века она была основательно перестроена, а ее современный фасад датируется XVI веком). Из числа орденов, живших по уставу святого Бенедикта Нурсийского, во Флоренции были представлены также камальдолийцы, построившие в 1293 году храм Санта-Мария дельи Анджели (в настоящее время Сан- Фредиано ин Кастелло); цистерцианцы-сеттиманцы, обосновавшиеся в том же квартале города — Сан- Фредиано; умилиаты, резиденцией которых с 1256 года являлась церковь Д'Оньиссанти (в настоящее время сохраняющая облик, приобретенный в эпоху барокко) и которые, продолжая заниматься мытьем и прядением шерсти, стали, наряду с цистерцианцами-сеттиманцами, управляющими финансами коммуны (от ее имени и сборщиками налогов). Во времена Данте все эти ордена утратили былое величие, и поэт адресует суровое осуждение именно им, а не ордену святого Бенедикта исключительно:

…и для сынов земли
Писать устав мой — лишь бумаги трата.

Те стены, где монастыри цвели,
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.

(Рай, XXII, 74–78)