Он выехал из Переяславля с тяжелым чувством. Не надо было обижать девушку, а следовало хоть на полчасика задержаться и посетить терем, может, просто посидеть за столом и выпить взвару или пива, они всегда имеются у хороших хозяев. Но вот заговорила какая-то гордость, а скорее упрямство: как сказал, так и сделаю.
На другой день к вечеру прибыл в Ростов. Недолюбливали друг друга ростовские и суздальские бояре, ревновали к князьям. Когда звали править Андрея, предлагали определить столицей княжества Ростов или Суздаль. Но он решил по-своему: сделал своей ставкой небольшой Владимир и сохранил тем самым приязнь боярства независимо от городов. Вот и сейчас приняли его ростовские бояре с распростертыми объятиями, и не было в их гостеприимстве ни лжи, ни фальши.
Вместо трех дней пробыл он в Ростове целую неделю. Пиры, гулянья и званые обеды следовали одни за другими. После одного из них, усталый, уснул он глубоким сном.
И под утро, когда сон бывает особенно крепким и сладким, приснился ему берег реки, по которому они гуляли с Верхуславой. Будто видит он русалок на иве, прозрачных, бестелесных, с длинными волосами, а рядом с ними девочек-семилеток, круглолицых, краснощеких, кудрявых. Но только все они не голые, как он раньше представлял, а в белых сорочках без пояса. И не такие печальные, как рассказывала Верхуслава, а, наоборот, веселые и озорные, аукаются, перекликаются. Вот они слезли с ивы и давай водить хороводы и петь песни.
И вдруг одна из них увидела его, радостно распростерла руки и кинулась к нему. «Берегись, она соблазнит тебя и погубит! – шепчет ему какой-то загадочный голос. – Спасайся полынью, русалки боятся полыни!»
Он стал искать вокруг себя в траве полынь, но нигде не увидел. А русалка все ближе и ближе. У него сердце начинает трепетать от страха. Что делать, куда деваться? Он мечется, он хочет найти место, где можно спрятаться, но все бесполезно, русалка все ближе и ближе… И вдруг он видит, что это вовсе не русалка, а Верхуслава бежит к нему, а глаза ее влюбленно и преданно смотрят на него. У него начинает радостно биться сердце. «Верхуслава, – кричит он, – Верхуслава, скорее, скорее ко мне, я жду тебя!» Он подхватывает ее на лету, обнимает, целует, у него слезы навертываются на глазах от радости. «Верхуслава, Верхуслава, – шепчет он, – как я люблю тебя, Верхуслава!» – И просыпается.
Долго лежал неподвижно, пытаясь сообразить, во сне он видел или наяву, настолько все было ярко и живо. Наконец понял, что приснилось, и проговорил про себя: «Фу, привидится же такая глупость! И в мыслях не было о любви к Верхуславе. С чего пригрезилось?..» Но целый день ходил он со смущенным и сконфуженным видом, беспричинно улыбался и был рассеян и невнимателен, отвечая иногда невпопад.
На другой день засобирался домой. Бояре проводили его далеко за крепостные ворота. Долго еще звучали в ушах его их доброжелательные слова, сказанные во время пребывания в городе и на прощание: «Наш князь, до корней наш», «Никаких киевских престолов Андрею не нужно, хватает наших земель», «За такого князя мы в огонь и в воду!».
Это приятное чувство сопровождало его до самого Переяславля. Но тут стал мучить вопрос: заезжать или не заезжать к воеводе? Слов нет, хотелось ему еще раз увидеть Верхуславу. Только помнил, как прохладно они расстались, каким отчужденным голосом она проговорила: «Как тебе будет угодно, князь». Наскучил, надоел во время долгого пути, видно, стар стал, чтобы должным образом развлечь девушку, на кого теперь обижаться? Да и женат он, а она помолвлена, стоит ли лишний раз бередить сердце, оно и так ноет после видения про русалок…
Так, колеблясь и сомневаясь, приближался он к Переяславлю, потом решительно направился на объездную дорогу и уже далеко был от крепостных ворот, но неожиданно завернул коней и въехал в город, говоря про себя: «А, будь что будет!»
А вот и терем воеводы. Медленно слез он с возка, нерешительно потоптался возле коней, придумывая слова, какие скажет при встрече. И вдруг открылась дверь, и из нее выбежала Верхуслава. Андрей увидел, как растрепались ее волосы, а искрящиеся глаза были устремлены на него. Она подбежала к нему и проговорила быстро и взволнованно:
– Как я рада, князь! Как долго тебя не было!
– Дела… Дел было невпроворот, – отвечал он сбивчиво. – Вернулся ли отец?
– Он приезжал, но снова отправился навестить родственников в Кснятин. Да пойдем же, пойдем, дядя Андрей! Все равно я тебя никуда не отпущу!
Они вошли в ее светлицу. Она живо повернулась к нему и стала смотреть в глаза, внимательно, изучающе и несколько восхищенно.
– А ты вспоминал обо мне, дядя Андрей? – спросила она через некоторое время.
– Думал. И часто, – честно признался он. – Ты мне даже во сне однажды привиделась.
– Неужто правда? И как я выглядела?
– Русалкой. Очень, очень красивой русалкой. Такой же красивой, как сейчас. – И он взял ее руки и прижал к груди.
– Я тебе нравлюсь? Хоть немножко? – тихо спросила она.
– Я, кажется, влюблен в тебя, – ответил он, не размышляя.
– Это правда? – спросила она и чуть качнулась к нему.
И тогда он обнял ее и стал целовать шею, щеки и губы, бормоча бессвязно:
– Верхуслава, я, кажется, схожу с ума… Я боролся с собой, но ничего не могу поделать… Что-то стряслось со мной, Верхуслава…
– Со мной тоже, дядя Андрей…
– Зови меня просто Андрей, – попросил он.
– Хорошо, – тотчас согласилась она. – Так даже легче – Андрей.
Удивительные создания – девушки! Как они быстро, совсем на глазах взрослеют. Ведь она в два раза, а может, и больше, моложе его, а вот произнесла одно слово, только имя его, и теперь уже ровня ему и даже готова командовать им и распоряжаться.
– А как же Федор? – вдруг вспомнил он. – Ведь ты с ним помолвлена. Ты любила его?
– Нисколько. Он сам навязался. Я до тебя никого не любила. Я даже не знала, что можно сходить с ума от любви. Со мной впервые такое.
– Мы будем вместе, Верхуслава, – заверял он. – Мы с женой давно чужие. Я разведусь с ней и поведу тебя под венец. Это случится скоро. Очень скоро. Я не отступлюсь от тебя, только верь мне и жди…
Так проговорили они до глубокой ночи. А утром, уезжая от терема, он снова заверил ее:
– Жди моего скорого возвращения. Ни о чем другом не думай, кроме нашего брака.
По приезде во Владимир Андрей сразу направился в покои Улиты. Она в это время занималась разборкой своих платьев, была весела и безмятежна. Буркнув для приличия слова приветствия, он с ходу приступил к делу:
– Вот что, Улита, выслушай меня внимательно. Семейная жизнь у нас с тобой не ладится, так что я решил развестись.
– Как это – развестись? – удивленно спросила она, не отрываясь от работы. По-видимому, она еще не вникла в смысл сказанных им слов и была по-прежнему спокойна и беспечна.
– Вот так и развестись. Пойдем к епископу и попросим развести нас, чтобы не были мы больше мужем и женой.
– Ты что, в своем уме? Жили, детей нажили и вдруг – развестись?
– А как мы жили? Ругань да скандалы…
– Милый мой, да ведь и другие так же живут! Ругаются и мирятся, скандалят и прощают друг другу. Как же иначе?
– Нет, я так больше не могу! Давай по-хорошему напишем заявление епископу, чтобы он разъединил нас.
– Ну, этого никогда не будет! Я была княгиней и останусь ею до самой своей смерти!
– Тогда я запру тебя в монастырь!
– Только попробуй! Я призову своих братьев, а они поднимут других бояр. Тебя так припечет, что спохватишься, да поздно будет!
– Ах так? Тогда слушай и запоминай, я дважды повторять не буду: чего бы мне ни стоило, но жить с тобой я не буду!
