помощью его уникального шлифаппарата сделать это не представляло особой проблемы, хотя и времени придется затратить не менее недели, и перенастраивать колодки раз пятнадцать под разные проекции.
Но это мелочи по сравнению с тем, что он должен в итоге перед собою увидеть. Витькины 'заковылинки' (до чего же точное он придумал название!), ? а их оказалась там целая кипа, а вовсе не одна, как пытался припудрить его Витька, ? были совсем не из тех деепричастий, какими пользовался сам Виктор в те времена, когда создавал свой 'вечный прибой'. Он и не подозревал, что существует и такой, ну просто перпендикулярный его мыслям подход к проблеме. Мог бы он сам тогда придти к подобному в своих скитаниях и метаниях? Вряд ли. Он ведь с самого начала шел совсем другими путями. У Витьки получилось изящнее и со значительно большим числом степеней свободы. Виктор даже ревность почувствовал. И, наверное, зависть. Он сделал на этом кандидатскую, но его зацеп так и не нашел широкого применения. Сам-то он и не пытался пробивать его в производство, не тот у него склад характера. И авторские свидетельства оформил так, что понять истинное значение новых решений можно было только собрав их все вкупе, да и иметь к тому же еще кое-что в голове… Ну а диссертация, ? кто их смотрит после защиты? Нет, смотрят, конечно, ? такие же, как он сам. Но они не для внедрения смотрят…
Витька обскакал его. А ведь это е г о тема. Внутренняя тема всей его жизни. Все его собственные философии, сознательные и внесознательные, так или иначе, сами собою, скатываются к идеям и принципам касания поверхностей. Он был инстинктивно уверен, что все вокруг существующее основано именно на их свойствах и особенностях, что все самые великие достижения природы, ? и человека в том числе, ? так или иначе связаны прежде всего с их трансформациями. Ну, а вечный зацеп (или вечный прибой, как он сам его называл), ? это вообще его тайная исподняя, предмет постоянных потаенных грез и фантазий, в которые он так любил прятаться от всяких осточертевших обыденностей…
Он стоял в магазине, дожидаясь своей очереди, чтобы купить печенье, когда заметил сквозь витрину свою дочь. Она шла вдвоем с ее бывшим вожатым ? держась за руки, ладонь в ладонь ? и оба как бы ничего вокруг себя не замечали, полностью поглощенные друг другом. А прохожие оглядывались на них, как на счастливых влюбленных. Он даже вздрогнул. И невольно вышел из очереди поближе к витрине, чтобы увидеть, куда это они дальше направились. И тут же почувствовал неловкость, ? какой-то крутой амбал с квадратной головой, тоже проводивший Светланкины шорты хищным, вожделенным взглядом, заметил сквозь стекло его маневр и ехидно ухмыльнулся. А потом сплюнул и направился восвояси.
Виктор почему-то заволновался. Ну вот, кажется и здесь начинаются проблемы. Надо будет с нею сегодня серьезно побеседовать. И не откладывая на вечер, ? судя по всему этот Толик провожал ее домой и Виктор решил сразу же по приходу и начать воспитательную работу.
Но дома ее не оказалось.
Ирины тоже не было. Правда, буквально через пять минут после его прихода она позвонила от мамы, предупредив, что задержится с Сережкой у нее часов до девяти, а может быть и позже, поскольку та затеяла заготовку на зиму томатного сока, а ее Бориска, притаранивший полсотни кило помидоров, сам смылся в срочную командировку.
Потом ему пришлось выскочить из-под душа еще на один звонок, и это оказалась Таня, то бишь Татьяна Ивановна, Светина вожатая по лагерю. Спросила, дома ли Света. Виктор, естественно, не сказал, что та прогуливается с ее мужем, но сам еще больше расстроился.
Еще один звонок повторился через десять минут. Теперь уже мужской голос представился Анатолием, Татьяны Ивановны мужем, и тоже спросил, дома ли Светлана. Голоса этого Анатолия Виктор не помнил, а по телефону вообще никогда не слышал, поэтому не был уверен, что это был именно он. Скорее наоборот. И просто ответил, что ее нет. Тот переспросил как бы с недоверием и пообещал позвонить чуть позже.
Теперь Виктор просто разозлился. Начинаются проблемы… Стал за что-то ругать себя, хотя сам не знал, за что. Завелся.
Через полчаса звонок повторился. Снова мужской голос, но уже другой, глухой какой-то. Спросил Фролова.
? Ну, я, ? откликнулся Виктор.
? Я по поводу заказанных камушков. Хотел бы получить. Прямо сейчас.
? Каких камушков? ? удивился Виктор. Удивился совершенно искренне, ? при чем здесь камешки, ? что они там крутят, эти титаники?
? Не тренди херней, ? спокойно отреагировал голос в трубке, ? они у тебя. Собирай их все и мигом на улицу. Я буду ждать тебя ровно в семнадцать сорок в переулке за гастрономом, где ты только что был. Взамен еще через полчаса получишь свою дочь. Живой и почти невредимой. А если не принесешь или начнешь не по делу рыпаться, завтра получишь попользованное мясо. Все пятьдесят килограмм. Так что давай, торопись.
И связь прервалась.
Сердце опустилось куда-то вниз, став вдруг тяжелым, как камень, и Виктор буквально упал на стул.
При чем здесь Светлана!? Камешки, камешки… ? ну конечно, речь о идет световодах, титаники здесь ни при чем…
Он бросился к шкафу, где был спрятан контейнер, ? ведь он так и не отнес его назад, в лабораторию, где собирался уложить в свой личный сейф. Он ведь чувствовал, чувствовал! Еще тогда, когда она увидела их из-за его спины. Еще тогда.
Часы показывали двадцать минут шестого. Черт с ними, со световодами. Он потерял способность не только рассуждать, ? он вообще ни о чем теперь больше не думал, кроме дочери. Может, она проговорилась этому Толику? Ах ты ж гад! ? вдруг осенило его. Ну погоди! Мясо. Будет из тебя попользованное мясо, гад. Будет мясо. Обещаю.
Он выскочил из дома и почти помчался к гастроному, представляя на ходу, что он с ним сделает, этим Толиком, когда все закончится…
В переулке он был уже через десять минут, в семнадцать тридцать три.
Ровно через семь минут рядом с ним остановилась 'Лада'. Передняя дверца открылась и с места водителя послышался приглашающий его голос:
? Садись, Витек.
Где-то он видел уже эту морду. Ах да, сегодня возле магазина, ? тот самый бычара, что провожал хищным взглядом его Светланку.
? Принес?
? Где дочь?
? Сначала камушки. Если все в ажуре, сразу же везу на место и ты ее заберешь. Мне она не нужна. Только не строй из себя супермена. Я таких, как ты, на раз делаю, без напряга. Торговля честная, в духе времени. Все так делают. Ну, давай сюда.
Виктор протянул ему контейнер. Тот, прежде, чем взять, потребовал самому раскрыть и показать содержимое.
? Это все? ? скорчил недоверчивую гримасу амбал.
? Все.
? Это же мелочь.
? Это все. Клянусь.
? Мне твои клятвы… ? брезгливо выдавил тот из себя, взял открытый контейнер своей огромной ручищей, поиграл на свету блестками поверхностей, удовлетворенно хмыкнул, закрыл и засунул в карман брюк.
? Ладно. Поверим. Поехали за девочкой. Только назад пойдете своим ходом.
? Где она?
? Какая тебе разница. Получишь. Я ее не трогал. Все по-честному. Я на эти камушки куплю что-нибудь покачественнее. Правильно? Ну вот. А ты боялся.
Они проехали два квартала по направлению к центральному проспекту. На какое-то мгновение Виктор отвлекся, и тут же почувствовал тяжелый, и в то же время очень хлесткий тык в область солнечного
