— Верю. Итак, будем считать, что вы уже в гестапо.
Зденек слушал, стараясь не пропустить ни слова.
— Вы уже знаете от меня кое-что о третьей бригаде. Я дам вам дополнительные сведения о каждом из партизан: кто и откуда пришел, у кого какой характер. Нацисты захотят вас пытать. Но вы сделаете вид, что считаете игру проигранной, и согласитесь обо всем рассказать им. Когда они передадут мне факты, сообщенные вами на проверку, я подтвержу их достоверность…
— Пока все гладко. Только вряд ли немцы поверят, что Михайло может смалодушничать.
— Я докажу им, что может. Во всяком случае под пытки я вас не дам. Теперь дальше… После того как они убедятся, что в их руках Михайло, они вынесут вам смертный приговор. — Карранти пристально взглянул на Зденека, но ни один мускул не дрогнул на лице агента. Это понравилось Карранти.
— На одной из городских улиц установят виселицу; потом нацисты сгонят на площадь всех жителей, чтобы те своими глазами видели, как казнят их любимого Михайло. Но казни не будет. Как только прочтут приговор, подъедет эсэсовский офицер и сообщит, что получен приказ отправить Михайло в Германию. Вас уведут обратно в гестапо… А там уж я заберу вас к себе.
— А потом… Мне же надо идти к партизанам.
— Все это я беру на себя.
В глазах у Зденека мелькнуло вдруг сомнение:
— А если ваш план не удастся? И нацисты все-таки вздернут меня?
— Это исключено, коллега, — улыбнулся Карранти, — чувствую, что ваши идеальные нервы начинают сдавать…
— Это не нервы, — покачал головой Зденек, — это просто здравый рассудок.
— Ну что ж, обратимся к голосу рассудка. Вы, конечно, понимаете, что я не смог бы долго продержаться в городе, не имея основательных связей с нацистами?..
— Пожалуй…
— Вам, наверное, известно также, что многие операции против партизан я осуществляю руками нацистов.
Зденек кивнул.
— А главное — начальник здешнего гестапо Шульц у меня в руках! И он сделает все, что я от него потребую. Я могу сказать ему, например, что вы нужны нашей разведке. Уверен, что он пойдет на это.
Зденек все еще колебался, но Карранти видел, что ему удалось убедить Зденека.
— Еще один вопрос. Последний, — Зденек испытующе посмотрел на Карранти, — а чем вы гарантируете, что не бросите меня на произвол судьбы? В конце концов какое вам до меня дело: ну, повесят — и повесят!
Карранти сделал вид, что этот вопрос сильно обидел его.
— Если бы я захотел выдать ваш труп за труп Михайло, то я бы попросту пристрелил вас в этой комнате. Разве это так трудно? Не сомневаюсь, что и вы имеете в этом отношении некоторый опыт. Но я гарантирую вам жизнь, ибо я отвечаю за нее. И еще одна гарантия: я, а не Шульц, мы, американцы, а не немцы тут хозяева, хотя внешне все и кажется иначе. Раз вы до сих пор живы, это лишь значит, что я не желаю вашей смерти. Вам это ясно, господин Зденек? Я не желаю вашей смерти…
Карранти очень спокойно, даже методично объяснял Зденеку, что он в его руках и что он мог бы убить его и выдать за Михайло, который якобы пришел свести с ним счеты. Кстати, он, Карранти, мог бы заодно покончить и с Мазелли, обвинив его в том, что тот впустил к нему Михайло и пытался помочь партизанскому разведчику. Карранти говорил, логически развивая свои мысли: он отвечает за жизнь Зденека, и поэтому, чтобы получить от немцев награду, им вдвоем придется затеять этот маскарад с поимкой Михайло.
— Ей-богу, вы наивный человек! Вас повесят, а меня спросят, где Зденек, которого мы вам послали? Я же отвечаю за вас головой! Мы связаны с вами одной веревкой! Ну как? По рукам?
Ему удалось рассеять колебания Зденека, который решил, что дело тут не в деньгах, ибо двести пятьдесят тысяч марок слишком маленькая сумма для такой крупной птицы, как Чарльз Беннет, и, конечно, вся эта история имеет для Карранти в первую очередь политическое значение: Карранти хотел сломить волю местного населения, рассеять миф о легендарном Михайло. Что же касается суммы, назначенной за голову Михайло, то какой же смысл Карранти от нее отказываться, если она валяется на улице и ее лишь стоит поднять, чтобы положить в карман.
Зденек, наконец, сдался, и Карранти предложил ему прорепетировать сцену допроса.
— Великолепно! — воскликнул он, когда «допрос» был закончен, — так же вы держите себя и в гестапо.
— Когда мы приступим к делу? — спросил Зденек.
— Сейчас же. Откладывать — значит рисковать. Вас может кто-нибудь увидеть.
Зденек встал; всем своим видом он выражал готовность.
— С чего начнем?
— Во-первых, вам нужно будет изменить прическу. У вас плохие волосы, попробуйте смазать их вазелином… И зачешите назад; лоб должен быть открытым. Вы все найдете в ванной комнате. Потом Мазелли подберет для вас подходящую немецкую форму. Михайло любит появляться в Триесте под видом немца. Да, оружие у вас какой системы?
— Парабеллум.
— Сойдет… Ну, и в-третьих, я поручу синьору Мазелли немедленно проводить вас к порту, скажу ему, что вас интересуют военные корабли немцев. Он не знает, зачем вы ко мне присланы.
— А если мы наткнемся на фельджандармерию и я не успею покончить со стариком?
— Около Мазелли вы можете считать себя в безопасности, — его никто не тронет.
— Когда нужно будет стрелять?
— Чтобы лучше рассмотреть порт, вы выйдете за пределы города и подниметесь на возвышенность… Там мы вас и найдем. Стреляйте, как только заслышите наши шаги.
— Я могу пройти в ванную комнату? — спросил Зденек.
— Да, пожалуйста. Я пойду за Мазелли.
Минут через тридцать Зденек в форме немецкого офицера шел вместе с Мазелли по захолустным улицам Триеста.
Старик едва поспевал за Зденеком. Чтобы не отстать от агента, ему приходилось бежать за ним по- петушиному, вприпрыжку. Всю дорогу агент молчал, не замечая Мазелли. С тех пор как поселился этот американец, с ним, Мазелли, вообще совсем перестали считаться. Ах, с каким удовольствием убрал бы он Беннета со своего пути!
— Поторапливайтесь, синьор, поторапливайтесь, — на ходу бросил Зденек. — Время не ждет.
— Прошло мое время, — прерывисто вздохнул Мазелли. — Не тот у меня возраст, чтобы бегать по улицам.
Однако он ускорил шаги.
В портовой части города было безлюдно. Только у гранитного пирса, где в ряд стояли носами к берегу военные корабли, медленно, лениво прохаживались часовые. Береговая охрана… На площади показался человек в штатском. Он приблизился к часовым, фамильярно кивнул им:
— Как дела, ребята?
— Да вроде ничего, — ответил высокий немец, — взрывов нет, погода хорошая…
С моря дул теплый ветерок.
Человек в штатском оглянулся и, сразу став серьезным, сказал:
— Вот что, ребята. Я заметил сейчас на берегу двух подозрительных людей. Надо их взять.
Высокий немец усмехнулся:
— Подозрительных тут полон город!
— Я знаю, что говорю! — жестко молвил человек в штатском, — их надо взять. Кажется, это крупная добыча.
Рябой немец, по-видимому возглавляющий охрану, спросил:
— А почему мы должны вам верить?
Карранти — это был он — протянул рябому оранжевый пропуск, выданный ему Шульцем. Немцы сразу подтянулись.
